Николай Леонов - Потерянный родственник

Но про погоду Гуров решил не узнавать. Связываться с генералом он тоже не стал – Крячко на месте решит все гораздо лучше. Гуров подумал, что, пока все спокойно, стоит позвонить Марии. Она наверняка волнуется, и ей будет приятно узнать, что все ее родственники до сих пор живы. Да ему и самому хотелось услышать ее голос.

Гуров опять взялся за телефон и уже принялся тыкать пальцем в кнопки, как вдруг снизу донесся громкий крик. Похоже, его кто-то звал.

– Эй, ты там! – с легким акцентом кричали со двора. – Поди ближе! Не бойся! Поговорить надо!

Гуров с сожалением отложил мобильник и тронул Перфилова за плечо.

– Следите за люком! – строго сказал он.

Памятуя старинную заповедь, что не боятся только дураки, высовываться Гуров не стал, но поближе к краю крыши все-таки переполз. Приподнявшись на локтях, он крикнул:

– Давай говори! Я слушаю!

После секундной паузы тот же голос с осуждением заметил:

– Нехорошо говорить, когда человека не видишь! Боишься, да?

– Нехорошо стрелять, когда цели не видишь! – крикнул в ответ Гуров. – А тебя я не то чтобы боюсь, но опасаюсь, это уж точно. Можешь гордиться.

– Вообще-то ты правильно опасаешься, – миролюбиво крикнули снизу. – Только куда ты денешься? На небо не улетишь ведь! Послушай, что я тебе предлагаю, вы оба сейчас спускаетесь, и мы все решим полюбовно.

– Расшифруй, что это значит! – попросил Гуров. – А то я в мужскую любовь не верю.

Внизу довольно рассмеялись.

– Шутишь? Молодец! Спускайся, вместе пошутим! А то скоро тебе не до смеха будет. Если не спустишься, мы тебя все равно возьмем, и тогда вам обоим головы отрежем. Нехорошо, когда человека без головы хоронят.

– А если спущусь – не отрежете, значит? – поинтересовался Гуров.

– Тогда не отрежем, – заверили его. – Просто застрелим. Легко умрешь и красиво – как солдат.

– Не пойдет, – сказал Гуров. – Солдат побеждать должен, а не умирать. Меня так учили.

Наступила пауза. Внизу, похоже, принялись совещаться. Гуров воспользовался моментом и переполз на прежнее место. Намерения бандитов были ему более или менее ясны, и в продолжении переговоров он не видел никакого смысла.

– Чего вам сказали? – жадно спросил его Перфилов. – Кто это?

– Ну кто? – пожал плечами Гуров. – Все те же. Герои несостоявшегося репортажа. Похоже, со мной разговаривал сам Аслан.

– И что? – Перфилов сгорал от нетерпения.

– Нам предложили выбор, – сказал Гуров. – Если мы сейчас сдадимся, нас просто пристрелят. А если будем упорствовать – отрежут головы.

Перфилов побледнел и отшатнулся.

– Что же нам делать? – потерянно пробормотал он.

– Да не страдайте вы так! – поморщился Гуров. – Еще не вечер. Обычная бравада. Сначала пусть попробуют до нас добраться.

– А вы думаете, они не смогут? – с надеждой спросил Перфилов.

– Скоро мы это проверим, – успокоил его Гуров. – Только возьмите оружие. Оно может вам понадобиться в любую минуту.

Перфилов страдальческим взглядом посмотрел на «макаров», лежавший рядом. Гурову совсем не хотелось доверять такому типу, как Перфилов, столь опасный предмет, но он боялся, что за всем ему одному не углядеть, а так у Перфилова будет хотя бы теоретический шанс защитить себя. Если, конечно, с перепугу он не засадит пулю себе в ногу или еще куда-нибудь похуже. Но тут уж поневоле приходилось рисковать.

Кажется, Перфилов тоже уже несколько по-иному смотрел на перспективу применения оружия.

– А как вы считаете, я могу стрелять в кого угодно? – недоверчиво спросил он. – В любого, кого увижу?

– Определенно, – кивнул Гуров. – С одной поправкой – я вам не мишень, даже если видеть меня вы будете отлично.

– Вы шутите, – мрачно сказал Перфилов. – А мне вот не до шуток. У меня руки дрожат. И сил совсем не осталось. Мне очень плохо, понимаете? Сколько мы еще тут будем торчать? Неужели нас не могут спасти?

– Разумеется, нас спасут. Только немного попозже, – ответил Гуров. – А пока придется самим о себе позаботиться. Самое главное – не упускайте из виду люк.

– Я – фотограф, – упавшим голосом произнес Перфилов, будто это обстоятельство было серьезной помехой в процессе наблюдения за люком.

Пистолет он так и не взял в руки – наверное, ему действительно было тяжело держать такую железяку в разбитых пальцах. «Не скоро ты еще будешь щелкать красивых девочек! – подумал Гуров, глядя на измученного Перфилова. – Да и сможешь ли ты заниматься этим после того, что пережил?.. А, собственно, почему бы и нет? Такие люди способны забывать любые неприятности. Еще, глядишь, и в самом деле сенсационный репортаж сварганит. И бабки за него получит…»