— Интересное кино… — задумчиво удивился Казарян. — Где же мы вчера гужевались?
— В «Литературке», на шестнадцатой странице, иногда помещают фотографии под рубрикой «Что бы это значило?». И ждут от читателей остроумного ответа. Что бы это значило, Рома?
— А черт его знает, — Роман почесал в затылке и решил: — Мне в Союз срочно надо, заседать. Я туда смотаюсь, часика в три опять к вам заеду. И тогда помаракуем вместе.
— Я тебя провожу, — предложил Смирнов. В лифте Казарян спросил:
— По старой памяти копать хочешь?
— Посмотрю, — неопределенно ответил Смирнов.
Казаряновская «восьмерка» вскарабкалась к Остоженке и исчезла. Смирнов направился к тому месту, где был «Привал».
На проезжей части переулка стоял юный лейтенант милиции и тупо смотрел на заколоченную дверь — бывшее антре шикарного кооперативного заведения.
— Вы — местный участковый, лейтенант? — спросил Смирнов.
— Да, — подтвердил лейтенант и встрепенулся, вспомнив свои обязанности. — Я слушаю вас, товарищ.
— Где кафе, лейтенант? Здесь же еще вчера кафе «Привал странников» было?
— Сам удивляюсь, — признал лейтенант и вдруг спохватился: — А, собственно, почему вы мне задаете эти вопросы?
— Ты меня не бойся, лейтенант, — успокоил его Смирнов и вытащил из кармана удостоверение почетного милиционера. Лейтенант раскрыл книжечку, посмотрел фотографию, поднял глаза, посмотрел на Смирнова и поинтересовался застенчиво:
— Это ваш портрет, Александр Иванович, в нашем музее висит?
— Глазастый, — одобрил его Смирнов и пригласил: — Пойдем в скверик, на лавочке посидим, поговорим, а, лейтенант?
Они уселись. Дремали бабки на соседних скамейках, носились по дорожкам энергичные дети, солнышко, по-утреннему не припекая, ласково грело. Лейтенант, хозяйским оком окинув свои владения, расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки, приспустил галстук:
— Спрашивайте, товарищ полковник.
— Какой я теперь полковник! — признался Смирнов и задал первый вопрос: — Как тебя зовут?
— Лейтенант Трындин, — и тут же поправился: — Юрий. Юра.
— Вот что, Юра. Когда это кафе открылось?
— Сейчас точно скажу. Сегодня у нас среда, а открылись они в прошлый понедельник. — И заключил, подсчитав про себя: — Значит, девять дней тому назад.
— Да, недолго дрыгалась старушка в злодея опытных руках…
— Какая старушка? — испугался Юра.
— Да это присловье мое дурацкое, Юра… А когда они вообще здесь появились?
— Да самое большое — с месяц тому назад. Я еще удивился, как они быстро все отремонтировали.
— Да, шустрые ребята…
— Вы уж мне поверьте, Александр Иванович, у них все в порядке было: и патент, и разрешение райисполкома… Главный у них — Шакин Вадим Владимирович, пенсионер… Да у меня его данные записаны, — Трындин вытащил из кармана записную книжку, нашел нужную страницу. — Вот. Шакин В. В., 1927 года рождения, пенсионер, по профессии — инженер-экономист, прописан в городе Калининграде Московской области, Свободный проспект, дом 16 «а», квартира 178. Все точно, я собственноручно с паспорта списывал.
— Дела! — сказал Смирнов. — На кой черт Шакину вся эта самодеятельность? Расходы по ремонту колоссальные, а торговал всего девять дней.
— А может его… — Трындин пальцем показал на небо, — закрыли?
— Тебя бы обязательно известили, Юра. Гласность нынче.
— Это уж точно — гласность… — почему-то недовольно подтвердил Юра Трындин.
— Достают тебя жильцы в связи с гласностью? — сочувственно догадался Смирнов.
— Еще как! — обрадованно признался Трындин и тут же задал вопрос — решился, наконец, о главном: — Подозреваете, Александр Иванович, что могут быть серьезные злоупотребления, нарушения законности, так сказать?
— Да ничего я не подозреваю, просто не люблю, когда меня дурачат. Особенно вот так, бессмыслицей. Так, говоришь, у них с бумагами все в порядке?
Смирнов встал. Встал и Трындин.
— Все в полном ажуре, я и в райисполкоме проверял.
— Может, посмотрим, что там внутри? — предложил Смирнов.
— Давайте лучше арендаторов подождем. И с ними вместе, по закону. А то мало ли что, обвинят нас с вами в превышении полномочий.
— Вон как за вас взялись! — удивился Смирнов.
— Демократизация, — констатировал Трындин. — Так что же нам делать, Александр Иванович?
— Подождем малость, Юра, — решил Смирнов и пошел в дом — завтракать.
Позавтракал, и лег на диван с «Литературкой». Сквозь открытую балконную дверь пришел негромкий и мощный московский гул, сквозь который так хорошо дремать днем. Смирнов позволил «Литературке» упасть на лицо, вдохнул с удовольствием керосиновый типографский запах свежей газеты и задремал. Задремал, а затем уж и заснул.
Читать дальше