Фридрих Незнанский - Никто не хотел убивать

Они толкались в небольшом открытом тире, и даже со стороны было видно, что Игнат в ударе. По крайней мере, со стрельбой у него получалось неплохо, и он чувствовал себя настоящим героем, который мог бы стрелять и навскидку, и даже сразу из двух рук, по-македонски.

Подходя с тыльной стороны к тиру, Турецкий услышал задиристую похвальбу Игната:

— Ну вот, а вы боялись, мисс Манипэни. Упакуйте всех этих северных корейцев в праздничную коробку, перевяжите красной ленточкой и отправьте с посыльным на день рождения славному дядюшке Ким Ир Сену.

Девица смеялась, заливисто и открыто, как только может смеяться не отягощенный житейскими заботами человек.

Уже будучи в пяти метрах от этой счастливой парочки, Турецкий интеллигентно кашлянул, и на этот его кашель тут же обернулся Игнат.

— О! А вот и дядя Саша! А мы уж хотели идти к входу, чтобы встретить вас.

Он был явно рад этой встрече, и Турецкий вдруг подумал, что видимо зря погнал пену, наслушавшись речей Ирины.

— Знакомьтесь, дядя Саша, это Настя, моя любимая девушка. А это, Настюха, мой дядя Саша, о котором я тебе столь много рассказывал.

— Небось, всякие небылицы? — хмыкнул Турецкий, исподволь оценивая девицу, в которую действительно невозможно было не влюбиться, тем более когда тебе, дурачку, всего лишь семнадцать лет, и гормоны играют так, что аж перепрыгивают друг через дружку.

— Отчего же небылицы? — обиделся Игнат. — Только правду, боевую правду следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры России товарища Турецкого.

— Ладно, будя, — урезонил не в меру разошедшегося крестничка Турецкий. — Тем более, что все это далеко не так.

— Все, товарищ комиссар, будя! — съерничал Игнат, дурашливо отдавая честь. — Тем более, что вы не просто так захотели встретиться со мной. Или я неправ?

— А почему бы мне и не погулять с тобой при хорошей погоде? — хмыкнул Турецкий. — Погулять и поговорить. Как никак, а я все-таки твой крестный отец.

Его уже стала настораживать излишняя настырность Игната, которую тот хотел спрятать под бесшабашной веселостью.

— Или, может, я неправ?

— Правы! Вы всегда и во всем правы, — поднял руки Игнат. — Но в таком случае позвольте мне угадать, о чем будет разговор?

Парня несло, и Турецкий что-то не мог припомнить случая, когда бы он разговаривал с ним в подобном ухарском тоне. Может, все-таки сказывалось присутствие этой девицы, в общем-то, довольно интеллигентной, которая всем своим видом показывала, что лично ее этот разговор пятидесятилетнего мужика с крестником не касается.

— Хотите сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться?

— Пожалуй, — согласился с Игнатом Турецкий. — Но это чуть попозжей, как говорят в Париже. А сейчас… Слушай, Игнат, тебе не кажется, что наша милая Настя заскучала? Может, попросим ее купить мороженое?

— Ага… а мне — сладкую вату, — кисло улыбнулся Игнат.

Он не хотел, чтобы Настя уходила, видимо, чувствуя в ней какую-то внутреннюю поддержку, однако Турецкий уже доставал из кармашка сотенную ассигнацию.

— Настя, в честь нашего знакомства. Три самых лучших на ваш вкус.

— Ага, а мне — сладкую вату, — повторил Игнат и повернулся к Турецкому. — Она ушла, говорите. Ведь вы хотели, кажется, что-то предложить?

— А может, по пиву? — негромко произнес Турецкий. — А то… сладкая вата, сладкая вата… Тебе уже можно.

Игнат как-то искоса взглянул на своего крестного.

— Я не пью пива. Да и вообще алкоголь не принимаю.

— С чего бы так? — искренне удивился Турецкий.

— Не понимаю этого кайфа.

Это уже была подстава, которой Александр Борисович не мог не воспользоваться:

— А какой тебе кайф больше по душе? Наркотики?

Было видно, как на какое-то мгновение Игнат стушевался, однако тут же заставил себя собраться и даже вскинул на Турецкого удивленно-обиженный взгляд.

— О чем это вы?

В его голосе чувствовалась напряженная нервозность.

— Да все о том же, — совсем буднично ответил Турецкий. Так, будто речь шла о леденцах, а не о наркотиках. — А чтобы дальше ваньку не валять, должен тебя предупредить: я сам в твоем возрасте был чемпионом в тяжелом весе по вранью, так что… — И уже почти кричащим шепотом: — На чем сидишь? Где берешь эту дрянь?

Он думал, что его Игнат, его крестник, моментально расколется и возможно даже будет умолять его ни о чем не говорить отцу, однако вышло далеко не так, как он ожидал.

— Вас что, папа прислал? — Глядя в сторону, отозвался Игнат.