– Ты смотри, сколько этот америкашка информации нарыл. Как его еще не подстрелили наши или чеченцы? Не заметил, кому он симпатизирует больше?
– Я спрашивал, но он как-то уклончиво отвечал. Сначала, сказал, считал военные действия России справедливыми, потому что она хотела сохранить территориальную целостность. Но осуждает приемы, которыми российские власти пытаются обеспечить это единство. А потом пришел к выводу, что нарушается право нации на самоопределение. Ссылался на два главных принципа ООН, которые вошли между собой в конфликт, – принцип территориальной целостности государств и право наций на самоопределение. Дескать, права человека пали жертвой этого конфликта. А потом я на него разозлился, потому что он так снисходительно заявил мне, что Россия нуждается в помощи, надо помогать зачаткам демократии.
– Вот за это я их всех терпеть не могу – за их высокомерное к нам отношение. Ты ему хоть ответил достойно, что мы не нуждаемся в их помощи?
– Я ему сказал, что они тоже нарушают права человека: и когда бомбили Югославию, и теперь, когда вторглись в Ирак. И что, получается, это можно? Я ему сказал, что чеченский вопрос – это внутреннее дело России.
– А за каким фигом он приперся в Нефтегорск? Что ему тут нужно?
– Не поверишь, его здесь опять же чеченский вопрос интересует.
– Это еще каким образом? При чем здесь Чечня?
– А у него есть сведения, опять же из надежных источников, что средства на закупку современного вооружения чеченских бандформирований поступают от торговли наркотиками и нефтью. И след ведет сюда. Хочет на месте разобраться, найти связь между добычей нефти в Нефтегорске и поставкой современного оружия в Чечню.
– И не боялся он с тобой поделиться своими планами? Удивительно.
– Так я же в генеральских погонах был, чего ему меня бояться?
– Действительно, и рожа у тебя не бандитская, и на нефтяного олигарха ты непохож. Обыкновенный милицейский генерал, каких пруд пруди, – пошутил Турецкий.
– Кстати, я этому Джону под занавес сказал, что права человека нарушаются самими же чеченцами по отношению к своему народу. Вспомнить хотя бы публичные казни в 1997 году по приказу судов шариата.
– А этот журналюга тебе что в ответ?
– А этих журналюг ничем не проймешь. Говорит: «А-а, когда это было, еще при покойном Масхадове. Он, кстати, сам заявлял, что народ, в общем, одобрял столь драматические меры насаждения законности и порядка». Что с ним дискутировать, все равно они нас не понимают и никогда не поймут. Но мы с ним простились по-дружески, обменявшись крепким мужским рукопожатием. Все-таки мир надо укреплять, даже с этими, которые вечно суют свой нос в наши внутренние дела. Пойду-ка я спать, дружище. Времени-то второй час, завтра у нас с тобой еще предстоит беседа с тайным агентом. Не знаю как тебя, а меня любопытство аж распирает.
Грязнов тяжело поднялся и направился к двери. В гостинице было тихо, все уже давным давно спали. А Турецкий еще долго не мог сомкнуть глаз, заново переживая события прошедшего дня.
Когда тайное становится явным
– Агент Зорге, – по-военному представился он Грязнову и Турецкому, – усмехнулся и добавил: – Капитан Кулаков, офицер запаса.
– Вы уж извините, капитан, что не до официального знакомства было. События так стремительно развивались, что только сейчас можем спокойно поговорить, познакомиться с вами. Расскажите о себе, а то Огородников мало что успел о вас рассказать.
– Воевал на Северном Кавказе, чудом выжил в боях под Грозным. Да что говорить, не раз с жизнью прощался. До сих пор бои снятся, товарищи мои, которых похоронить успел. Честно говоря, не люблю вспоминать события тех лет.
– Понимаю, капитан, а имя-то ваше какое?
– Валентин я, Огородников меня Валиком называл, – вздохнул капитан. – Такая обида – Иван в боях выжил, хотя тоже столько раз на волосок от смерти был, а в мирное время бандитская пуля сразила. Вот он настоящий герой. Он вам рассказывал, как в 1995 году его подразделение отбило у чеченцев БТР-90?
– Нет, о его боях в Чечне он вообще ничего не рассказывал.
– Говорю же, тяжело вспоминать, – опять вздохнул Кулаков. – А тогда эта история долго скрывалась, только в начале 1996 года слух пронесся, что эти БТР-90 – самая последняя российская модель, которая еще и на вооружение российской армии не поступала. А у чеченцев уже была. Я потом через надежные источники узнал, что двадцать пять штук БТР-90 были закуплены на Арзамасском заводе Службой безопасности президента России, когда ее начальником генерал Коржаков был. Но к тому времени, когда наши их у чеченцев отбили, в Службе безопасности этих бронемашин не было. Назначили следствие, которое ни к чему не привело. Я к тому, что первую бронемашину именно Огородников отбил. Со своими бойцами, конечно. Вот тогда он и получил одну из своих боевых наград.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу