Николай Леонов - Улики горят синим пламенем

Получалось, что они ошиблись палатой – сначала киллер, а потом и Гуров. Палата Вишневского была дальше по коридору.

«Странно, – успел подумать сыщик, – чтобы киллер так лопухнулся».

Медсестра перестала орать и попыталась подняться с пола.

– Он меня чуть не задушил, – еле слышно прохрипела она, держась за горло.

Указывала она при этом отнюдь не на лифтера-киллера, который продолжал барахтаться в руках Гурова, а на больного.

– Я хотела поставить капельницу, несла кровь для переливания, а он набросился и потребовал дозу. Я думала, он мне шею свернет. Хорошо, лифтер вовремя прибежал. Успел спасти. Кажется, он этому уроду челюсть сломал.

Гуров заметил, что пол усыпан стеклом от разбитой склянки с кровью, которую медсестра несла для переливания. В это время больной издал нечленораздельный рык и рванулся с постели прямо на сыщика. Тот выпустил пленника, перехватил болтавшийся на руке электрошокер и ткнул им обезумевшего наркомана. Тот снова растянулся на постели и отключился.

Гуров помог подняться медсестре, потом и лифтеру. Тот был немного растерян, но, похоже, история его скорее позабавила.

– Чему радуешься? – спросил его Гуров. – Сваливай отсюда побыстрее. Ты знаешь, кому челюсть сломал? Давай двигай. И вот что. Охрана тебя все равно не выпустит, так что зря не светись, подожди меня внизу. Да, и по дороге выпусти главного врача из лифта, в котором он застрял. А я скоро.

Гуров вышел из палаты наркомана и позвонил на проходную начальнику охраны:

– Отбой тревоги. Но бдительность не терять.

По коридору уже спешил перепуганный медперсонал. Гуров успокоил их, сказав, что беспокоиться не нужно – просто больной опрокинул капельницу, направился дальше.

Никита Леонидович Вишневский и в самом деле лежал в соседней палате, маленький и тихий. Гурову он, похоже, обрадовался, будучи в курсе, что обязан полковнику жизнью.

– Я на секунду, – Гуров извинился. – Расскажите о том, как проходила покупка «Бриллиантового гектара».

Если Вишневский и был удивлен предложенной для разговора теме, то виду не подал.

– Нормально… – неуверенно протянул он. – Что именно вас интересует?

– Какие нарушения были допущены при продаже?

Вишневский насупился.

– Не было никаких нарушений. Я все купил в соответствии с законом и по установленным правилам.

Гуров попытался возразить:

– Кое-кто с этим не согласен.

– Кто? – взвился с одра Вишневский.

– Ну, например, Ставрогин или Джавдетов.

Вишневский расхохотался, как Мефистофель на оперной сцене.

– А-ха-ха-ха! Ваш Ставрогин – мелкий пакостник, Мурад – бандит! Я впервые слышу, что они собирались купить «Бриллиантовый гектар» или какую-либо его часть.

Гуров вздохнул:

– Врете вы, Никита Леонидович. А это нехорошо. Ладно, скажите хоть, как вы думаете: кому нужно было вас убивать?

Вишневский отвернулся к стене.

– Боюсь, список придется до утра составлять. А я неважно себя чувствую, хотел бы отдохнуть.

Гуров понял, что больной его выставляет. И ни на какой переезд он, понятно, не согласится. Спасти упрямого и несговорчивого господина Вишневского теперь могло только одно – если Гуров найдет преступника раньше.

Через час после того как доктор Шамугия официально сообщил о «кончине» Вишневского, в больницу примчался Ростик. Гуров встретил его внизу перед проходной.

– Дядька умер? – с надеждой поинтересовался Ростик.

– На моих руках, – нахально соврал сыщик. – И перед кончиной просил тебе кое-что передать.

Он с разворота засветил наследнику кулаком в глаз. Тот слабо пискнул и отлетел на несколько шагов. Гуров шагнул к нему, наклонился, ухватил за воротник и тихо, но четко проговорил:

– У меня для тебя печальное известие. Твой дядя жив и поправляется. Сейчас мы пойдем к нему, и ты расскажешь, как вместе с шефом устроил на него покушение.

– Я не знал! Я не хотел! – захныкал Ростик.

Гуров оборвал его:

– Оставим тему сожалений. Поговорим о чем-нибудь простом, например о жизни и смерти. Надеюсь, ты и сам понимаешь, что после неудачного покушения шеф тебя живым не оставит. Думаю, он позвонит тебе и назначит встречу в каком-нибудь укромном месте.

На лице Ростика отобразилась богатая гамма переживаний. Гуров понял.

– Уже позвонил и назначил. Где?

Ростик помучился еще немного и выпалил:

– В Оленьем Бору, возле стрелковой базы. Но там рядом на базе мои пацаны. Если что, прикроют.

«Нет у тебя больше твоих пацанов, – подумал Гуров. – Кто жив остался, тот в КПЗ нары полирует».