Николай Леонов - Улики горят синим пламенем

В кабинете ощутимо пахло валерьянкой и кофе. Гуров прошел на свое законное место к окну, открыл форточку и закурил наконец первую сигарету. Станислав уселся на «свой» стул и демонстративно покрутил головой.

– Ты чего? – хмуро поинтересовался генерал.

– Странно, – отозвался Станислав. – Обещали аврал, а что-то никого не видно. Ни тебе министров, ни генералов. Хоть бы депутат какой забрел.

Орлов проворчал:

– А я тебе что, не генерал? Не волнуйся, и депутат скоро появится. Докладывайте, что по пропавшим наработали. Хоть что-нибудь нашли? Трупы или машины?

Гуров коротко отчитался о проделанной за месяц работе. Была она кропотливой и изматывающей, но никаких реальных сдвигов пока не было. Сыщики прочесали бесконечные улицы гаражей, складов, фабрик или других хозяйственных построек, именуемых промзонами. Найти в этом хаосе нужный объект было куда труднее, чем иголку от шприца в стогу маковой соломы или черную кошку в бочке дегтя.

В процессе работы они раскрыли с десяток угонов и накрыли несколько криминальных автомастерских, где преступники перекрашивали краденые машины и перебивали номера. Но к их делу это никакого отношения не имело.

Орлов слушал вроде бы внимательно, но, против обыкновения, не перебивал. Гурова это удивило. Он прервал отчет и прямо спросил:

– Петр, где горит?

Орлов приподнял брови:

– А ты откуда знаешь?

Гуров отрицательно покрутил головой:

– Ничего я не знаю, жду, что ты просветишь. А что, разве и в самом деле что-то сгорело?

Крячко не удержался, чтобы не вставить свое:

– Неужели в самом деле погорели карусели?

Генерал припечатал стол широкой короткопалой ладонью.

– Сгорело, и много чего. Ты, Лева, присядь, не маячь. А ты, Стас, просто помолчи и послушай.

– Ты же знаешь, я не люблю сидеть, – возразил Гуров, но все же послушно уселся на подоконник.

– У них пинжак мнется, – пояснил Крячко. – И бруки.

Генерал пропустил очередную шутку мимо ушей и сообщил:

– Я пригласил вас, господа, в связи с ночным поджогом машин.

Гуров выразительно посмотрел на Станислава и подмигнул.

– Не признавайся! – негромко, но достаточно внятно произнес он и со сдержанным возмущением обратился к генералу: – Поджоги – это, конечно, дело серьезное. Как раз для нашего главка. А что, разве пожарные сами уже не справляются? Петр, ты не забыл, что вообще-то наша специфика – раскрытие убийств, а не помощь отстающим смежникам? Дома тушить, роды принимать, поднимать затонувшие корабли – это ведь не наша работа! А то, глядишь, орбитальную станцию подремонтировать потребуется. Тоже нас запрягут?

Орлов осуждающе покачал головой:

– Лева, кончай паясничать, это прерогатива Станислава. Лучше помоги делом. Тут не знаешь, с какого конца браться. Короче, среди сгоревших машин оказалась одна не совсем обычная. Машина Ставрогина. Надеюсь, вы о нем наслышаны.

Гуров усмехнулся:

– Кто же о нем не слышал? Говорят, если ему случайно упадет на голову кирпич, коррупция в стране уменьшится вдвое. По оперативной информации, он посредничает в каждой второй сделке между продажными чиновниками, нелегальным бизнесом и откровенным криминалом. Кстати, его уже выперли из парламентариев?

Орлов нахмурился:

– Фактически да, но формально он все еще числится депутатом. А пока что его товарищи по партии считают это террористическим актом и чуть ли не от имени всего депутатского корпуса требуют возмездия.

Гуров затушил сигарету.

– А что говорит сам будущий экс-депутат?

Орлов отмахнулся.

– Не знаю, он сейчас должен приехать. Сам все и расскажет. Пока ясно, что дело темное. Этой ночью сгорело одиннадцать машин. Возможно, работал сумасшедший одиночка, возможно – хулиган. Или группа хулиганов.

Генерал тяжело вздохнул и выжидательно посмотрел на обоих сыщиков. Крячко развел руками и ничего не ответил. Гуров не стал скрывать раздражения:

– Знаешь, Петр, вся эта история сильно отдает лакейством. Ну, хорошо. Сейчас мы, холопы, бросим все свои дела и начнем искать тех, кто спалил карету вельможного барина. А ведь не он один такой. У того машина сгорела, у другого собачка сбежала, у третьего жена ноготь сломала. А ты, сыскарь, носом в землю и вперед! От забора и до заката.

Дверь неслышно открылась. Верочка внесла в кабинет поднос. Генералу – чай в стакане с тяжелым серебряным подстаканником, полковникам – кофе: Гурову – чашку двойного эспрессо, а Станиславу – большую кружку растворимого.