Анатолий Казаков: Оперские байки

— Сажай его в «кондейку» и вези в город. Там ему досконально разъяснят! — А когда под окнами затих звук мотора, вздохнул. — Разъяснят-то, разъяснят, но, чувствую я, что не убивал он свою тещу.

— Чувства — дело интимное, — отозвался Доценко, — к розыску отношения не имеют. У него же в показаниях сплошные противоречия.

— Это же обычный забулдыга, а не киллер какой-нибудь. Я на мокрушников насмотрелся. Будь за ним грех, не так бы он себя вел.

Беседа с дочерью Даниловны не добавила ничего нового. Крепко пьющая тетка, в свои сорок пять сама похожая на старуху, хмельно рыдала по «бедной мамочке» и несла всякую чушь, то, проклиная «убивца» — благоверного, то напрочь отрицая его причастность к преступлению.

Кравцов предложил произвести подворный обход. Если бабку убили и куда-то увезли, не может быть, чтобы в поселке никто ничего не видел и не слышал. Участковый досадливо почесал затылок, но возражать не стал.

Подворный обход забуксовал с первых шагов. Создавалось впечатление, что жители поселка справляют какой-то бесконечный угарный праздник. Большинство сидели по домам, так как ходить на работу давно стало некуда, в комнатах застоялась вонь спиртного перегара, а их обитатели пребывали либо в состоянии глубокого похмелья, либо только что опохмелившись. И в том, и в другом случае толку от бесед было мало. Стала также понятна досада участкового. Милиционеры почти повсеместно обнаруживали молочные фляги с брагой, самогонные аппараты и банки с готовым зельем. Приходилось с боем все это изымать, уничтожать, составлять протоколы, так что ни о каких «разведопросах» речи быть не могло.

Проканителившись весь день, группа обессилела. И тут случилось неожиданное. Подвыпивший мужик вдруг брякнул:

— Да чего вы Даниловну раньше времени в покойницы записали? Я ее вчера затемно живехонькой видел.

— Где? — вскинулись опера.

— Да возле клуба. Я еще с ней поздоровался, и побрела она себе куда-то…

Улицу, где располагался клуб, прочесали дом за домом. На самогон махнули рукой, доискиваясь лишь, не видел ли кто еще накануне Даниловну живой? И выяснилось, что видели. Пожилой мужчина наблюдал ее в сумерки у околицы, а его сосед — у магазина.

На следующий день через продавщицу установили тех, кто в упомянутое время посещал магазин. Среди них тоже нашлись такие, что встречали пропавшую старуху. А поздно вечером в кабинет участкового, где базировались сыщики, позвонил еще один житель и сообщил, что в разговоре с соседом узнал, что тот только что столкнулся с бабкой на перекрестке.

— Что за чепуха?! — развел руками Доценко. — Ладно бы молодая девка, запала с хахалем и все дела. Но ведь устарела бабуся для утех. И, говорят, непьющая. Где же ее черти носят?

— Надо всех ее знакомых перетрясти, — предложил Кравцов. — Может, есть какие-то обстоятельства, которых мы пока не установили? Хотя, что-то не очень верю я в эти встречи.

— Так если б кто-то один! А то ведь, сколько уже свидетелей!

«Перетрясывание» бабкиных знакомых в течение нескольких следующих дней дополнительной ясности не внесло, но умножило число очевидцев, наблюдавших Даниловну с наступлением темноты на улицах поселка. А вечером к сыщикам ввалился хмурый глава администрации.

— Слушайте, ребята, ерунда какая-то получается. Поселок гудит, что Даниловна-то наша того… ходит!

— В каком смысле? — осведомился Кравцов.

— А в таком… Есть тут у нас специалисты. Разъобъяснили народу, что ее злодейски убили и не похоронили по-христиански, а потому нет ей покоя. Она и ходит.

— В белом саване и жутко стеная?

— Вам шуточки! Народ детей на улицу не выпускает, с сумерек запирается в домах, никуда не выходит и огня не зажигает. Натурально — боятся!

Ночью Кравцова разбудил странный звук — какие-то негромкие, мерные дребезжащие удары. Проснулся и Доценко. — Это что еще такое?

— Я откуда знаю!

Дребезжащий звук повторился, и тогда стало ясно, что кто-то стучит в окно. Но не так, как обычно, быстро и дробно. Чья-то рука мерно, с долгими интервалами, ударяла в стекло, будто стучавший пребывал в полусне или состоянии транса. Кравцов почувствовал, как неприятные мурашки побежали по затылку, и вскочил с составленных стульев, служивших ему постелью. Снегопад прекратился накануне. За окном ярко светила луна, разливая серебро по свежим сугробам. Вглядевшись, Кравцов стал натягивать полушубок.

— Пойдем-ка, глянем.

Они с Доценко выбежали на улицу. Но от окон барака до утоптанной дорожки на протяжении нескольких метров снег оставался нетронут, на нем отсутствовали любые следы.