Аркадий Вайнер - Город принял

Сказала она это громко, искренне, и все наши молодцы, занятые своими делами, повернулись к нам, потому что ее голос как-то легко, без сопротивления перекрыл коммутаторный клекот, глухое бормотание Микито, диктовавшего что-то в селектор, металлическое чоканье телетайпа, скрученные в споре басок Севергина и фальцет Давыдова, смех Скуратова и Халецкого, которым Задирака вполголоса рассказывал анекдот. Все повернулись к нам: Рита шла мне навстречу с протянутыми руками, я невольно двинулся к ней, и наша встреча посредине оперативного зала, наверное, исторгла бы слезы творческого счастья у директора Народного театра милиции Ивана Васильевича Зурина. Что касается меня, то я бы предпочел после восьми лет, что мы не виделись, встретиться с Ритой в менее официальной обстановке, при меньшем количестве зрителей, с меньшим общественным вниманием.

— Ага, Тихонов и тут раньше поспел! — сказал Скуратов.

— Друзья встречаются вновь! — крикнул всегда боящийся опоздать Задирака.

— В молодости мы никогда не встречаем старых друзей, мы с ними только «видимся» или «созваниваемся», — усмехнулся Халецкий.

— «Эксперт» и «инспектор» — рифмуется? — спросил собаковод Одинцов, сооружающий стишата для стенгазеты.

— Вам, товарищ Ушакова, как начинающему эксперту, будет очень полезно пообщаться с Тихоновым! — обнадежил своим пронзительным голосом Давыдов.

— А-аригинально! — подбил бабки закончивший передачу Микито.

И только Григорий Иваныч ничего не сказал. Он смотрел, прищурясь, своими близорукими глазами, и мне на миг показалось, что он все знает про нас, про все то прошлое — давным-давно сгоревшее, засыпанное пеплом забвения. Он похлопал меня по плечу:

— Хорошо, что ты сегодня в моей смене. Давно мы с тобой не дежурили, дружок…

Задирака включил приемник радиотрансляции.

— …Острый политический и конституционный кризис в Австралии привел к смещению правительства… — сказала Катя.

— Теща просит приехать — кабана зарезать, а я крови до жути боюсь, — не слушая, бормотал Микито на ухо Одинцову.

— …Из Москвы в Бонн отбыл федеральный министр иностранных дел ФРГ Геншер, — доверительно сообщила Катя. Она всегда так говорит: будто какую-то тайну сообщает — может быть, и не очень даже секрет, но лишнего болтать не стоит.

— Ну что, притомился? — спросил Севергин Давыдова.

— Да ничего. Знаешь ведь — волчок стоит, пока крутится, — махнул рукой тот.

— Это же надо, глупость какая: зуб мудрости надумал резаться, — вздыхал Одинцов, и лицо у него, с чуть вздувшейся щекой, было обиженное, сердитое и несчастное.

— …Губернатор Алабамы расист Уоллес официально подтвердил свое намерение добиваться избрания на пост президента от демократической партии… — сказала Катя, и в голосе ее было искреннее огорчение по поводу реакционных планов губернатора-расиста.

— По коням? — спросил Севергин.

Давыдов встал, одернул на животе мундир, и мы все поднялись. Хотя нет такой уставной обязанности, но традиции бывают часто сильнее любых уставных предписаний. И Севергин замер «смирно».

— Ответственный дежурный по городу Москве подполковник Давыдов город сдал!..

— Ответственный дежурный подполковник Севергин город принял!..

На табло электронных часов прыгнула цифра, и на серой плите засочилась рубиново — 10.06.

— Вы слушаете программу «Маяк», — сказала нам всем Катя. — На волне «Маяка» — музыка из кинофильмов…

Я поворачивал ручку радиоприемника, и Катин голос в нем медленно исчезал…

— Внимание, товарищи, — сказал Севергин и с указочкой в руках подошел к автоматическому плану-схеме города. — В Москве появился опасный преступник. Вчерашнюю и позавчерашнюю сводки читали?

Смена ответила дружным хором: «Читали!», и только я отстал от всех немного, потому что слушал Катю и в то же время смотрел на Риту.

— Вот здесь, здесь и здесь… — он показал на кружочки отделений милиции в Октябрьском районе, мигавшие красными лампочками — знаком нераскрытого длящегося преступления. — Суммируем коротенько. Позавчера в двадцать один пятнадцать по адресу улица Коперника, семь, в лифт одновременно с гражданкой Осокоревой, тридцати девяти лет, инвалидом второй группы, вошел неизвестный. На четвертом этаже он остановил лифт, под угрозой ножа забрал у потерпевшей сумочку, снял с руки часы и золотое кольцо. Затем опустил лифт на второй этаж, вынул из сумочки двадцать рублей и вышел, бросив в последний момент в кабину сумочку с документами…