Сандра Браун: Дымовая завеса

С высоты второго этажа открывался прекрасный ид на скрытую от посторонних глаз часть поместья, порядок в которой поддерживала большая группа работников. Зеленым фартуком раскинулась орошаемая лужайка, отделенная каменным бордюром от классического газона. За белой каймой деревянного забора мирно паслись скаковые лошади.

Немного в стороне виднелась крыша просторного гаража, где размещались коллекция классических автомобилей тестя Джорджа и его собственный автопарк, вычищенный, отполированный, заправленный, в любой момент готовый поступить в его полное распоряжение.

Джордж Магауан родился в рабочей семье. Деньги — вернее, их нехватка — были постоянной головной болью его родителей. Чтобы прокормить семь ртов, отцу приходилось вкалывать сверхурочно в цехах «Строительной компании Конуэя». Жар и пыль преждевременно свели его в могилу. Однажды августовским вечером он просто свалился замертво прямо на рабочем месте во время второй подряд смены. Врач сказал, что отец ничего не почувствовал в тот момент.

Кто бы мог подумать, что его старший сын Джордж женится на Миранде Конуэй, единственной дочери владельца компании, самой завидной невесте округа. Миранда была не только самой богатой, но и самой красивой. Юная королева красоты и богатая наследница могла заполучить любого мужчину. Но ей понадобился Джордж Магауан.

— Я не могу вернуться в прошлое и изменить его, — тихо сказал он, наблюдая за чистокровными лошадьми, принимающими свою привилегированную жизнь как нечто принадлежащее им по праву рождения. Как Миранда. — Даже если бы мог, то не бы ничего менять. Да поможет мне Бог, я не мог отказаться от всего этого. — Он отпустил штору повернулся к жене. — Я не мог отказаться от тебя.

Миранда откинула назад волосы и с раздражением посмотрела на него.

— Хватит ныть, Джордж. Джей Берджесс умер в постели рядом с голой дамочкой. Неужели ты думаешь что он предпочел бы такой кончине смерть от рака?

— Прекрасно зная Джея, я скажу, что он предпочел бы счастливую смерть.

Миранда улыбнулась ему неподражаемой улыбкой, которая заставила бы любого мужчину продать душу за обладание этой женщиной.

— Молодец. Мой герой. Мой сильный красивый Джордж. — Миранда встала и с кошачьей грацией направилась к нему, медленно развязывая пояс халата и легким движением плеч сбрасывая его на пол.

Подойдя к Джорджу, она прижалась к нему всем своим роскошным телом и начала дерзко массировать его член через брюки.

— Ты огорчен, малыш? Ты встревожен? Я знаю, как улучшить тебе настроение. Со мной тебе никогда не понадобится виагра, ведь правда?

Она ласкала его с умением, достигаемым лишь долгой практикой. Очень долгой практикой. Он скрежетал зубами и старался подавить стремительную, мощную эрекцию, но сопротивляться ей было бесполезно. Он проклинал ее всеми известными ему ругательствами, но она лишь смеялась и расстегивала его брюки.

— Джорджи Порджи, пуддинг, эль. Трахал девок и… [3] Парафраз английского детского стишка из сборника «Мелодии матушки Гусыни».

— Встав на цыпочки и закинув ему на талию длинную ногу, она прикусила мочку его уха и прошептала: — Заставь меня кричать.

Он давно продал свою душу, так давно, что не осталось никакой надежды на спасение. Тогда, собственно, какого черта?

И он грубо взял ее.

Он просил личную помощницу напомнить, когда повторят запись пресс-конференции Бритт Шелли. Дневную, прямую трансляцию он пропустил из-за совещания.

— Мистер Фордайс, начинают.

— Благодарю вас. Помощница вышла из кабинета, оставив генерального прокурора Кобба Фордайса в одиночестве.

Он развернулся во вращающемся кресле к шкафу с телевизором, стоявшему позади письменного стола, и нажал на кнопку дистанционного пульта.

Кобб знал Бритт Шелли только как тележурналиста. Во время выборов, которые привели его в этот кабинет, она была начинающим репортером, но с тех пор заметно продвинулась по карьерной лестнице, как и он. Она часто вела передачи из Законодательного собрания штата, и он видел ее работу в эфире.

Бритт Шелли была жестким, но объективным интервьюером, гораздо более профессиональным, чем остальные местные репортеры, и он часто удивлялся, почему ее не перехватила более крупная телесеть.

Ему также было любопытно, не намеренно ли она приглушает свое личное очарование, чтобы не отвлекать внимание от освещаемых событий и вызывать у зрителей больше доверия. Когда в прошлом году на Чарлстон обрушился ураган, она вела репортаж в прямом эфире, одетая в куртку с капюшоном, крепко стянутым шнурком под подбородком. Проливной дождь смыл с ее лица весь макияж, и вид у нее был далеко не гламурный.