Нора Робертс: Клятва смерти

Она прошла к машине, открыла дверцу. Водитель, чью машину она заперла, припарковавшись во втором ряду, высунул голову в окно и потряс кулаком.

— Долбаные копы! — заорал он. — Думаешь, вся улица твоя или как?

Ева потешила себя мыслью о том, как подойдет к его машине и врежет ему кулаком в лицо. Потому что один из копов, которых он так темпераментно проклинает, лежит мертвым на цементном полу подвала.

Видимо, что-то отразилось у нее на лице, в ее холодном взгляде. Он втянул голову внутрь, поднял стекло и заблокировал замки.

Ева еще немного посверлила его взглядом и увидела, как он съежился за рулем. Тогда она села в машину, выключила знак «На дежурстве» и отъехала.

Адрес Морриса она узнала по компьютеру, вмонтированному в приборный щиток. «Странно, — подумала Ева. — Я никогда не бывала у него дома, а ведь считала его другом, а не просто коллегой». Да, они редко общались вне работы. Интересно, почему?

Может быть, потому, что она не умеет общаться? Светское общение для нее всегда подобно визиту к зубному врачу. Да, наверно, все дело в этом.

Ева знала, что Моррис любит музыку, особенно джаз и блюз. Он и сам играл на саксофоне, одевался как рок-звезда, у него в запасе всегда была куча интересных историй, зачастую ей непонятных.

Доброжелательный, веселый, мудрый Моррис. Он питал уважение к мертвым и огромное сострадание к тем, у кого смерть отнимала родных и близких.

А теперь настал черед женщины, которую он… любил? Любил ли он ее? Может быть, может быть. Во всяком случае, Моррис относился к ней серьезно. Он принимал ее интересы, дела, заботы близко к сердцу. И это у него на этот раз смерть отняла близкого человека.

Облака принесли короткий весенний дождь. Он не барабанил по ветровому стеклу, а лишь слегка забрызгал его. Если он усилится, уличные торговцы испарятся со своими прилавками под зонтиками. Тайны нью-йоркской коммерции. Уличное движение замедлится, а вот пешеходы ускорят шаг. На какое-то время улицы станут блестящими, как зеркала. Торговцы наркотиками натянут на головы капюшоны и продолжат свой бизнес или спрячутся в подворотнях, пока дождь не кончится. А если дождь затянется? Проще найти бриллиант на тротуаре, чем свободное такси.

«Благослови боже город Нью-Йорк, — подумала Ева, — пока он не съел тебя живьем».

Моррис жил в Сохо. Ну, конечно, можно было догадаться. Доктор, избравший своей профессией заботу о мертвых, был таким же богемным, экзотичным, артистичным, как и район, в котором он жил.

У него была татуировка — «Смерть с косой», вспомнила Ева. Она нечаянно подсмотрела, когда однажды пришлось позвонить ему среди ночи, а он не позаботился блокировать видео, хотя был в постели, едва укрытый простыней.

Он был чертовски сексуален. Неудивительно, что Колтрейн…

О боже, боже!

Она начала тянуть время, убеждая себя, что ищет место для парковки: ничего не могла с собой поделать. Уличные художники торопливо собирали картины, скульптуры, краски, глину или раскрывали над ними палатки: спешили укрыть свое хозяйство от дождя. Многие из них — те, кому не хватало денег на модную мастерскую, — жили здесь, среди артистических ателье, ресторанов, клубов и кафешантанов.

Ева нашла место в трех кварталах от дома Морриса и пошла пешком, а люди вокруг нее бегали и суетились, стремясь укрыться от дождя. Она поднялась к парадной двери, собираясь нажать на звонок… и поняла, что не может. Он увидит ее на экране домофона и задумается. Он спросит, в чем дело, а она не сможет ответить. Поэтому Ева не позвонила, а нарушила его право на частную сферу и воспользовалась своим универсальным ключом, чтобы проникнуть в крошечную прихожую, общую для нескольких студий.

Она выбрала лестницу, чтобы еще немного потянуть время, и сделала круг у его двери. Что ему сказать?

Тут стандартной фразой не отделаешься. Тут невозможно сказать: «С глубоким прискорбием извещаю вас… сожалею о вашей утрате». Только не здесь, только не с Моррисом. Моля Бога, чтобы вразумил ее и внушил ей верные слова, Ева нажала на кнопку звонка.

Пока она ждала, ее охватил озноб. Сердце бешено стучало. До нее донесся щелчок замка. Светодиод на двери сменился с красного на зеленый.

Моррис открыл дверь и улыбнулся ей.

Его длинные волосы свободно рассыпались по спине. Ева никогда раньше не видела его непричесанным, его волосы всегда были аккуратно заплетены в косу. На нем были черные брюки и черная футболка. Восточные миндалевидные глаза казались чуть сонными. И голос у него был сонный, когда он поздоровался.