Данил Харин - Проблема 28 [СИ]

— Подкожные датчики? Радиоактивные датчики в крови? — готовясь сильно удивиться, спросил майор.

Генерал лишь обескуражено помотал головой.

— Но это невозможно… — развел руками Завьялов.

— Наши техники говорят то же самое, — не без сарказма прокомментировал заявление подчиненного Бородин, — но факт, как ты знаешь, есть факт.

— Что ты думаешь делать? — не видя смысла спорить или сомневаться, перешел к следующему вопросу Завьялов.

— Ты, как бывший куратор и наставник, попробуешь вернуть Альберта, — ткнул в него пальцем генерал, — и вернуть на место его чертовы мозги.

— Я постараюсь, — кивнул майор, — но Альберт бывает очень упорным…

— Будет упираться, — раздраженно выпалил генерал, — придется его убрать.

— Убрать Альберта? — Завьялов чуть не поперхнулся.

— Мы не школа для одаренных детей, — загремел директор АТБ, — от нас нельзя взять и уйти, когда тебе надоест. Мы не можем…

Громкий стук в дверь оборвал генерала на полуслове.

— Да, войдите! — едва справляясь с раздражением рявкнул он.

Дверь приоткрылась. На пороге стояла его личная помощница и держала в левой руке конверт. Совершенно невозмутимо она обратилась к своему начальнику:

— Александр Николаевич, срочно, секретно, очень важно.

— Давай! — кивнул Бородин. Нотки раздражения еще оставались в его низком голосе. Но девушка на это никак не отреагировала. Стуча каблуками она подошла к столу, положила перед директором конверт и, не говоря больше ни слова, вышла.

Завьялов выжидательно наблюдал, как его шеф читает надпись на конверте и как вытягивается его и без того продолговатое лицо.

— Твою мать, — выплюнул Бородин через секунду и нервным движением вскрыл конверт. Торопливо запустил в него свои пальцы, чтобы вытащить из его недр крохотную флэш-карту и сложенный вчетверо листок бумаги.

Завьялов удивленно наблюдал, как генерал разворачивает листок и внимательно читает написанный от руки текст.

— Вот так, да? — пробурчал генерал после прочтения, обращаясь то ли к сидевшему по другую сторону стола подчиненному, то ли к самому себе. А потом прочитал еще раз, уже вслух:

— Привет, генерал! Сделай одолжение, посмотри видео! Это моя первая работа. Я очень старался. Надеюсь, ты оценишь. И еще, генерал! Не выгоняй гостя из кабинета! Пусть тоже посмотрит. Мне нравятся большие аудитории. Всегда твой, Альберт.

Теперь Константин Федорович был по-настоящему заинтригован.

Бородин воткнул флэшку в специальный разъем, и над центральной частью его большого стола появилось трехмерное изображение.

Видео, действительно, было очень занимательным.

Сначала жена и дети генерала в магазине, на выставке роботов, перед бассейном.

Потом взрослая дочь Завьялова, бегущая трусцой по парку.

Фильм длился не больше минуты.

После этого в кадре появилось лицо творца удивительного видео. Он смотрел прямо в камеру и почти нежно улыбался:

— Привет генерал! — сказала трехмерная голова Альберта, — Привет, Константин Федорович!

Двое переглянулись. Оба выглядели обескураженными. А улыбчивое изображение продолжило свой монолог:

— Вы все видели, и, я надеюсь, все поняли. И что бы вы там не думали обо всем этом, вы дадите мне уйти. Не важно как. Спишите меня в потери и похороните в цинке или дайте орден и отправьте на пенсию! У вас, господа, ровно час на раздумья. Упретесь, я сделаю то, чего вы так испугались, еще до полуночи. Время пошло. Я позвоню через час.

Изображение дрогнуло и исчезло.

Завьялова заметно потряхивало. Мысль о том, что его дочь может пострадать из-за него, из-за его работы, была непосильной для его психики. В висках зародилось предательское шевеление. Тогда он еще не умел справляться с этим самостоятельно, а потому вытащил из кармана пластиковый тюбик с успокоительным. Две таблетки подействовали почти мгновенно. Шевеление затихло, сознание прояснилось. Генерал, знавший о проблеме Завьялова с самоконтролем, спокойно ждал. А как только посчитал, что тот готов слушать, заговорил.

— Не думаешь, что он блефует насчет твоей дочери? — спросил он, — учитывая определенные обстоятельства…

При этих словах взгляд Завьялова предательски вильнул в сторону. Не то, чтобы его это сильно беспокоило. Но, все же, он наделся, что кое-какие подробности частной жизни его семьи остались тайной для АТБ, и особенно для Александра Николаевича Бородина. Очевидно, надежды были напрасными.