Джон Криси - Инспектор Уэст в одиночестве

Кошмар поглотил его всего, он продолжался, казалось, бесконечно, и каждый раз повторялось одно и то же — девушка, стон, четче, ближе, четче, ближе. Ему хотелось закричать, он открывал рот, но крик застревал в горле.

Потом он проснулся.

Уже третью ночь Роджера мучили кошмары.

Когда он просыпался, было всегда темно. Роджер знал, что, стоит ему уступить и включить свет, он уже не сумеет перебороть страх.

Шагов Роджер не слышал, но внезапно почувствовал, что кромешная тьма рассеивается. Он открыл глаза. Слабый свет пробивался из-под осторожно открывающейся двери. В комнату бесшумно проскользнула Марион и так же неслышно затворила за собой дверь. На ней был халат, волосы стягивала сеточка, на лице играла ободряющая улыбка. Она подошла прямо к нему, и ее прохладная, нежная ладонь легла на его горячий лоб. Затем Марион намочила губку и обтерла ему лицо и руки. Роджеру хотелось, чтобы она как можно дольше не отнимала своих рук.

— Все будет хорошо. Успокойтесь, — говорила Марион. — Если бы вы раньше рассказали мне о них, то теперь вам бы не пришлось так беспокриться.

Она произносила эту фразу десятки раз за последние трое суток, обычно это случалось днем. Утром же, просыпаясь, он никогда не видел ее в комнате. Роджер лежал, глядя на Марион — воплощение привлекательности. Она была для него всего лишь женщиной, с которой можно только поговорить, никак не изменив ее отношения к нему. Она же была уверена, что он болен, и считала своей обязанностью помочь ему. Роджер даже иногда испытывал желание возненавидеть ее, но ничего из этого не получалось.

— Скоро вам будет лучше, — мягко сказала Марион. Он сел на кровати.

— Дайте, пожалуйста, воды.

Она подала ему полный стакан. Роджер медленно пил, не сводя с нее взгляда.

Марион напоминала ему Джанет. Однако, если бы здесь была Джанет, стало бы легче. Быть с ней в разлуке — настоящая пытка. Он знал, что она не находит себе места из-за его исчезновения. Мысли о Джанет терзали его, как терзал и мучительный вопрос: что все это значит?

Роджер не видел газет, не слышал радио. Он не имел ни малейшего представления о том, что происходит за стенами этого дома в недоступном ему мире. Когда приходила Марион, за дверью всегда стоял вооруженный стражник.

— Расскажите мне, что вам снилось? — прошептала она, склонившись над Роджером.

Ему ни в коем случае нельзя уступать им.

— Мне очень жарко.

— Я уберу одеяло. — Она встала и, сложив накидку из гагачьего пуха, положила ее на кресло. — Теперь ложитесь, — сказала Марион и, когда он повиновался, легла рядом с ним. Она показалась ему холодной и бесчувственной, совсем как неживая.

— Расскажите, что с вами произошло? Ее тон был ровным, как всегда.

— Скоро вам будет лучше. Это звучало уже обещанием.

— Все хорошо. Я с вами, — проговорила она ободряюще. — Теперь Роджер уже не думал о ней, его охватила внезапно пришедшая на ум идея — рассмеяться. Еще ни разу с тех самых пор, как он оказался здесь, ему не хотелось этого. Он чувствовал, что наступает новый этап его тюремного заключения, а потому ему необходимо разговаривать, чтобы «они» не подумали, что он побежден.

— Расскажите же мне…

Он стряхнул с себя ее руку, резко сел на кровати и оттолкнул Марион.

— Мистер Кинг…

— Убирайтесь! Уйдите прочь! Вы мне противны!

— Если вы только…

— Убирайтесь! — Он снова толкнул Марион и вдруг, подняв руки, схватил ее за горло. Не сильно — лишь бы напугать. Марион пронзительно закричала: «Сюда, на помощь!» Он все еще держал ее, когда дверь отворилась и в комнату ворвались двое. Один схватил Роджера за руки и оторвал от Марион, другой помог ей встать с кровати. После этого все трое вышли, оставив его одного.

Роджер ощутил озноб. Но вместе с ознобом пришло новое чувство — чувство уверенности в своих силах. Теперь у него был план. Роджер уяснил для себя одно — с ним ничего не случится до тех пор, пока он будет выполнять все требования Марион, откровенничать с ней.

Роджер встал и подошел к окну.

Хотелось курить, но курить ему разрешалось, только когда приходила Марион или парикмахер-официант. Вне всякого сомнения, это означало, что они боятся, как бы он не поджег дом, И вообще, эти двое своим поведением давали ему понять, что его считают буйнопомешанным.

Наконец Роджер решил, что пришло время действовать» Он лег на кровать и стал кричать во всю глотку:

— Нет, нет, нет!.. Никакой реакции.

Он снова завопил истошным голосом: