Олег Татарченков - Группа сопровождения

В итоге произошло громкое выяснение отношений, как это случается нередко в творческих коллективах. Через неделю они помирились, но в отношениях 17-летнего Игоря и — летнего Александра остались иронически-пренебрежительные нотки. Уфимцев не признавал за Буниным авторитета старшего товарища. Тот же считал Игоря самонадеянным сопляком, которому жизнь все равно обломает гордыню.

Прошло пять лет. Уфимцев успел отслужить два года в армии, поучиться в Московском университете, вернуться…

Встретив в новой газете старого знакомого, Игорь откровенно обрадовался. Несмотря на то, что Уфимцев сотрудничал в Москве чуть ли не с тремя газетами одновременно, опыта постоянной работы у него не было. И он надеялся, что старый приятель поможет ему быстро войти в творческий коллектив.

Бунин действительно в первый же день за бутылкой пива рассказал, кто есть кто в редакции и откуда можно ждать каверзу. Выяснилось, что Шурик тоже был рад встрече: до приезда Уфимцева он был в газете чуть самым младшим по возрасту, и поэтому его творческие идеи часто зависали в воздухе. Теперь появился новичок Уфимцев, который мог стать единомышленником.

Однако в единомышленники Игорь не спешил. Внимательно выслушивал старого приятеля и… все. Идеи Бунина по созданию новой полосы, каких-то новых проектов, по-прежнему зависали в воздухе. И Игорь ничего не делал, чтобы поддержать их. Хотя, он был уверен, что, возьмись они за это дело вдвоем, какой-нибудь проект и выгорел… Не в этом ли крылась причина внезапно возникшего отчуждения?

Уфимцев не стремился кидаться в круговорот редакционной жизни. Он хотел сначала разобраться с самим собой.

…Когда его кто-нибудь спрашивал, ради чего он бросил учебу в Московском университете, покинул ставшим уже привычным за три года студенческий круг, не имея при этом ни «хвостов», ни конфликтов с учебной частью факультета журналистики, Уфимцев надевал ставшую уже привычной даже для себя ерническую маску и разглагольствовал о «жажде практической деятельности». Вещал о пропавшем желании сносить втыки от «препов», словно какой-то школяр. Или разглагольствовал о тяге к зарабатыванию денег. В зависимости от личности вопрошавшего, ответы варьировались, но не более того…

Так для чего он бросил учебу на дневном отделении с ее лекциями и семинарами, на которых можно было узнать или все, или ничего, покинул шумную Москву, ежедневно и ежечасно меняющую свои лики и личины, и заставляющую тоже самое делать и людей, населяющую ее… Оставил за спиной ожесточенные споры в студенческом общежитии по ночам о смысле жизни и построении мира. Сделал историей разгульные вечеринки с друзьями, когда пустые бутылки летят из окон ДАСа на тротуар и звонко лопаются на асфальте к ужасу прохожих и очередному скандалу с администрацией. Постарался забыть тихие вечера в парке на Воробьевых, где Москва становится иной — с соловьями и цветущими яблонями ароматного мая; вечера с теплыми пальцами в руке…

«Только отвечай честно!» — потребовал бы неумолимый голос и Уфимцев потерялся с ответом.

В глубине души ответа на вопрос «зачем?» Игорь не знал сам. Он только отдавал себе отчет, что где-то, в чем-то угодил в тупик, почувствовав к концу второго курса, что в Москве его ничего не держит.

В поисках ответа он постоянно путался в формулировках, пытался объяснить себе, искал и находил причины. А когда не находил — придумывал. И это тоже была часть правды. А сама правда заключалась в том, что вдруг ему стало страшно тоскливо и скучно. Пригрезилось, что уже сейчас он может проследить свой жизненный путь от студенческой скамьи до гробового камня на кладбище где-нибудь в спальном районе столицы. Проследить на примере десятков, сотен, тысяч людей, с которыми он, Уфимцев, сталкивается ежедневно в магазинах, автобусах, метро, на остановках и просто на улице…

«Для чего все это?» — задал он себе вопрос, сидя на «паре» по синтаксису русского языка и не нашел ответа. Тогда он ушел. В криминальные репортеры областной ежедневной газеты. С двухмесячным испытательным сроком и с обязательной нормой в две тысячи строк в месяц: еженедельная криминальная хроника, информации о событиях, репортажи, корреспонденции, статьи…

В ежедневном столкновении с чужими радостями и бедами, поворотами судеб, характерами и привычками, дружбой и ненавистью он надеялся отыскать ответ. И был уверен, что на студенческой скамье его не найдет.

…Игорь, не торопясь, пофланировал вдоль всей набережной до «стрелки» — косы, разделяющей Волгу и Которосль, на которой, по преданию высадился со своей дружиной основатель города князь Ярослав Мудрый. Обошел стадион «Юный спартаковец», «медвежий овраг», где, опять же по преданию, и было капище язычников древлян (или кривичей — кто их разберет), в котором лихой князь зарубил секирой местного топтыгина — тотема. Игорь повернул обратно: на часах было уже полтретьего, и следовало торопиться в УВД на брифинг, который давала пресс-служба для журналистов, пишущих на криминальные темы.