Аркадий Адамов: Дело «пестрых» (с иллюстрациями)

— Шубинского? — насторожился Углов. — Это на Песчаной улице.

— Совершенно верно.

— Когда произошло ограбление?

— В начале июля этого года.

— Так вот оно а чем дело, — улыбнулся Углов. — Теперь понятно.

Все с недоумением посмотрели на него.

— Дело в том, — пояснил Углов, — что грабители, оказывается, сорвали куда более опасное предприятие. У Шубинского хранились важные документы. Их-то и собирались похитить.

— Человек с бородкой, в очках и шляпе, — невозмутимо добавил Сандлер.

— А, так и вы его нащупали?

— Так точно. Но, к сожалению, он нам нее попался.

— Он попал по прямому адресу — к нам, ~ усмехнулся Углов. — Но мы знали, что Шубинского в покое не оставят. Поэтому приняли кое-какие меры.

— И этот мнимый Иван Уткин, вероятно, прибыл в Москву с тем же заданием, — предположил Зотов.

— Без сомнения. Мы ждали его на одной из явок. Несколько дней назад он пытался наладить связь с ней. Но вовремя, подлец, почуял опасность и оборвался, ушел, растворился в Москве. И вот где, оказывается, вынырнул.

— Дело понятное, — заметил Силантьев, — для таких, как он, лучшей опоры, чем уголовники, не найти.

— Да, это бесспорно, — согласился Углов. — Ну что ж, товарищи, давайте проведем первый допрос этого субъекта у вас, а потом я его заберу, — предложил он.

— Можете остаться, Коршунов, — сказал Силантьев. — Если не очень устали.

— Что вы, товарищ полковник!

— Ну и прекрасно. Это нам полезно, — одобрил Силантьев и, обращаясь к Углову, спросил: — Кто будет вести допрос?

— Я думаю, Георгий Владимирович. Он ведь первый расшифровал этого молодца, — улыбнулся Углов. — К тому же московские материалы ему известны лучше, чем нам. Вот только проглядите, Георгий Владимирович, еще раз ленинградскую сводку наблюдений и сообщение из Берлина, — прибавил он, обращаясь к Сандлеру, и передал ему бумаги на своей папки.

Сандлер сел за стол начальника МУРа, Просмотрев переданные ему материалы, он поднял голову и сказал:

— Все ясно. Так начнем, товарищи?

Он резким движением руки направил яркий свет настольной лампы на одинокий стул посреди кабинета, где должен был сидеть арестованный иностранный разведчик.

Прежде чем зайти в магазин, Папаша остановился у зеркальной, освещенной неоном витрины. Она прекрасно отражала все, что происходило на улице за его спиной. Папаша отдышался и стал внимательно разглядывать людей вокруг. Ничего подозрительного: люди спешат мимо, занятые своими делами, никто даже не взглянул на человека, остановившегося у витрины. Так. Теперь надо через витрину осмотреть магазин. Вон прилавок, к которому должен подойти Папаша, вон и знакомый продавец, сообщивший о новом поступлении — очень дорогом медальоне. Папаша еще раз огляделся и решительно толкнул зеркальную дверь магазина. Он не заметил, как в этот же момент из подъезда противоположного дома появился мужчина и, перейдя мостовую, вошел следом за ним в магазин. Это был Саша Лобанов. Папаша, оплатив в кассе стоимость своей покупки, приблизился к прилавку. Продавец подал ему футляр с медальоном.

И в ту же минуту Папаша вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Он ощутил это кожей, ощутил тем особым чутьем, которое еще ни разу его не подводило.

Спокойно, неторопливо нагнулся Папаша над прилавком и вдруг резко оглянулся. И тут произошла та самая встреча глаз, которой так опасался Саша Лобанов.

Папаше все стало ясно. Сомнений не было: его «повели». Теперь надо было отрываться и уходить во что бы то ни стало.

Сумерки сгустились, начало подмораживать. Папаша повернул в сторону Петровки.

Его разбирала злость. Все началось с проклятого медальона. Это была ловушка, теперь понятно. Ее мог подстроить только один человек, враг старый и опытный, с мертвой хваткой. Ложкин говорил, что он еще работает в МУРе. Неужели под конец жизни привелось снова схлестнуться с ним? Однажды Папаша ему проиграл, давно это было. Но теперь нет, шалишь.

Папаша, не оглядываясь, шагал по переулку. Он знал, что за ним идут. Но его не берут, а могли бы. Значит, хотят, чтобы он привел на квартиру, указал связи. Связи?.. Он им сейчас покажет связи. Интересно, сколько человек его «ведут»? Двое, трое, четверо?

Первым делом, надо отвлечь, разбросать их по мнимым связям, остаться один на один с кем-нибудь из них. Вот тогда удастся уйти наверняка.

На Петровке, около входа в Пассаж, он задержался, как бы разыскивая кого-то. Потом решительно подошел к незнакомому молодому человеку с папиросой и, вытащив из кармана шубы помятую сигарету, попросил прикурить. Прикуривая, Папаша успел тихо спросить, не нужны ли билеты в Большой театр — их, мол, только сейчас начали продавать в Центральной театральной кассе. Парень обрадовался и торопливо поблагодарил. Папаша, не оглядываясь, пошел дальше. «Так, один отвалился за этим парнем, — подумал он. — Сейчас мы им выдадим еще одну связь».