Алексей Макеев: Личное дело сыщика

– Откуда ты знаешь?

– Опыт, – Гуров принял позу профессора: заложил руки за спину, чуть нагнулся вперед, одновременно поднимая вверх подбородок, – такой бизнес первому встречному не доверят. Чем он тебя удерживал?

Она замялась, но, решив, видимо, что, сказав "а", надо говорить и "б", чистосердечно призналась:

– До того как стать костюмершей, я работала в ночном баре, стояла за стойкой, мешала коктейли. Мужики ко мне клеились, но я всегда отбивалась от назойливых самцов. Иногда мне человек нравился, тогда… в общем, все, как у всех. Хозяин у нас был из «новых русских». Ему этот бар был нужен для личных попоек, но из персонала никого не обижал. У нас ведь как: когда за тобой плохо смотрят, начинаешь потихоньку нести домой. Время от времени приходят с тугими кошельками такие, которым сдачи не надо. Скажешь им сто рублей за рюмку коньяку – выложат. Где вместо ста грамм нальешь девяносто пять, где льда кинешь побольше, в общем, набирается за смену по мелочи. Я уж о своем деле подумывать начала. Выделила себе в подсобке уголок и стала откладывать по паре бутылок в день. Товарный запас создавать. Вывезти все как-то не решалась, а уж четыре ящика всякой всячины набралось. Я с машиной договорилась на десять утра, приехал знакомый на «Газели» и говорит:

– Надюша, давай побыстрее, времени нет.

Понятно, к черному ходу подъехал и стал ящики грузить. И тут приезжает паренек на иномарке. Я тогда еще не знала, что Гена – это Гена. Да и маленький он, щупленький, я на него и внимания не обратила. А он шустрый оказался.

– Что, – говорит, – хозяйка, спиртное пи…шь.

Я встала и стою, не знаю, что сказать. Никогда в жизни не воровала, а тут попалась.

Ну, он говорит мне:

– Пусть водила ящики в машину носит, но без меня не уезжайте. Я сейчас с твоим хозяином поговорю, вместе и поедем.

Я в слезах уж вся.

Он мне:

– Я смолчу, за это ты меня подождешь.

Из бара уволилась на следующий же день по собственному желанию. Гена предложил работу. Думала, не справлюсь костюмершей у Маревского, а потом оказалось, что там и надо-то умений: пуговицу пришить да погладить. Он никогда и не напоминал о краже. Но я уверена, что он заложил бы меня, если бы я попыталась уйти. И сейчас боюсь. Хозяин бара хоть человек и добрый, но до поры до времени. Ходили слухи, он сильно прежнего бармена избил. Никто никаких заявлений в милицию не писал.

Нельзя сказать, что рассказ тронул Гурова, но и равнодушным он его не оставил.

– Да, судьба. Андронов наркоман?

– Нет. Он психически нестабилен. Меня он не бил, а девочкам достается постоянно.

– Как Маревский связан с Андроновым?

– Они компаньоны. Один в грязи, другой на виду.

– О Викторе Владимировиче можешь что-нибудь интересное рассказать? – Гуров закурил, мысленно складывая кубики крупного дела.

– Он берет кого угодно из коллектива себе на ночь. Обычно новеньких. Нельзя танцевать у него и не быть под ним. Да это, кажется, общеизвестно.

Неожиданно на кухню зашел Крячко. Вид у него был уставший, но держался он молодцом и был, видимо, доволен «проделанной работой».

– Как погулял? – поинтересовался Гуров, тяжело вздыхая и с укоризной – а может, это зависть так выглядит, глядя на своего зама.

– Отлично. – Разомлевший Станислав опустился на табурет. – Они оказались такими славными девчонками. Сами предложили мне ширнуться. Поблагодарили за то, что я сократил им репетицию на полчаса, но вот до дела у нас не дошло.

– Опозорился? – поинтересовался Гуров.

– Совсем наоборот. – Полковник вышел в коридор и пригласил Риту и Петрова. – Она разобралась, что бумажки фальшивые, и приехала с мужиком, – Крячко хлопнул по спине Антона Олеговича. Тот был в наручниках и теперь сильно сутулился то ли оттого, что попался, то ли оттого, что морда его вся была разукрашена. Риту тоже во время задержания вниманием не обошли: ее левая щека распухла.

Гуров подошел к Петрову.

– Кто же это тебя так руки научил выкручивать? – Сыщику это было интересно с профессиональной точки зрения.

Петров молчал.

Оперативники переглянулись. Гуров вывел женщин и передал на сохранение скучающему у дверей квартиры здоровенному сержанту: эдакая двухметровая гора мяса. Тем временем Крячко усадил задержанного за стол, носовым платком вытер кровь, текущую из ранки под глазом.

– Хватит приводить его в порядок! – зло рявкнул Гуров, нацепив на себя маску озверевшего полицейского, у которого мафиози вырезали всю семью. – И что ты, Станислав, возишься с теми, кому вышка грозит? Он уже свое оттрахал.