Николай Леонов - Мщение справедливо

Он подвинул аппарат, посмотрел на Гурова пустым взглядом, твердым пальцем набрал номер.

– Але! – ответили почти сразу.

– Аким?

– Кто его спрашивает?

– Аким, с тобой говорит полковник уголовного розыска.

– Чего?

– Молчи и слушай. Твоя тачка заминирована, выключи немедленно мотор и паркуйся в сторонке. Если ты, сука, плохо поставишь железку и она взорвется и покалечит людей, я тебя достану.

– Слушай, командир, движок выключил, еду накатом.

– Ты где?

– Хер его знает! Какой-то переулок у Трубной, впереди Садовое. Вижу подходящий двор.

– Молодец! Заезжай.

– Встал, падла!

– Рискни, Аким. Представь, что не знаешь.

– А, мать твою, бога в душу! Не из бумаги сделаны! Повернул ключ, вроде не взорвался.

– Спокойно, Аким. Улыбнись. Мне еще днем твоя простецкая улыбка понравилась. Ты ведь помнишь, я попросил тебя руки поднять?

– Так это ты, сука! Простите, господин полковник. Очень ловко вы кейсом завладели, уважаю. Бабки-то настоящие?

– Жопой на вулкане сидишь, а деньгами интересуешься. Слушай внимательно. Выходишь из машины, ключ из замка зажигания не вынимай, ищешь телефон.

– Воду в пустыне скорее найдешь.

– Понял. Стережешь машину, лучше стоять за столбом или углом здания. К машине никого не подпускаешь, ждешь нас. Мы сейчас подъедем, специалиста привезем, а ты за это время рассчитай весь путь, по которому должен был возить Яшина, прежде чем грохнуть. Если Галей поставил мину, ну с часовым механизмом, то он рассчитал твой путь до самого конца, накинул время на непредвиденные остановки. В общем, прикинь время. Он хотел тебя прикончить, когда ты вернешься домой.

– Обижаешь, начальник. Я в жизни человека ничем, кроме кулака, не тронул. У меня и пушки нет, сам проверял.

– Обрисуй, где стоишь, мы выезжаем. – Крячко некоторое время слушал, кивал. – Понял. Едем. – Он повернулся к Гурову. – Какого агента ты слепишь из него, Лев Иванович!

– Почему я? – искренне удивился Гуров.

– Потому как мне такой конь не по руке. Не удержать.

Через несколько минут, прихватив с собой двух сотрудников из научно-технического отдела, сыщики уже отъехали от министерства.

Орлов проводил ребят, битых, опытных волкодавов, и невольно взгрустнул. И потому, что спало напряжение, на котором генерал держался, как на допинге. И просто потому, что они были молодые, хотя и считали себя стариками. А он, Петр Орлов, был сильно не молодой, он даже себе не говорил – старый, считал себя еще ого-го, особенно после многочасовых сидений на советах, коллегиях и различных совещаниях. Он чувствовал себя на подобных сборищах молодым, так как соображал быстрее, формулировал мысли четче, с интересом, а не с пренебрежением выслушивал сорокалетних генералов.

А что, Станислав прав, Лева вполне может завербовать Акима-Лёнчика. Подумав о вербовке, Орлов почувствовал, что поймал мысль, которая у него появилась во время описания Крячко своих подвигов на вокзале. Да, мысль была, и отличная, наглая. А вот куда-то девалась.

Он выбрался из-за стола и, непроизвольно копируя Гурова, прошелся по кабинету. Возможно ли завербовать Акима? Агентурного дела не заводить, кличку не присваивать, не заставлять что-либо писать. Просто взять на короткую связь. Он – напарник киллера Галея. И неважно, что последний решил его ликвидировать, что, кстати сказать, пока не подтвердилось.

А как воспримет Галей Акима, который не ликвидировал Яшина и неизвестно каким образом остался жив? Гуров – мастак, легенду сочинит, но Галей профессионал, который не поверит ни в какую легенду, оправдывающую провал и чудесное спасение.

Акима и Галея можно «поссорить», поселить в них недоверие друг к другу и мирно развести. Пусть Галей колупается со своими «должниками», а мы со стороны посмотрим, что у него получится. Он хотел затерроризировать всех смертью Яшина, который в решающий момент наложил в штаны. Вот! Та самая ниточка, которую мусолил генерал во время рассказа Крячко. Яшин прилюдно опозорился! Правая рука Коржанова, который из простого охранника стал крупной политической фигурой. Генералу Коржанову плевать, в каком дерьме Яшин. Но коли твоя правая рука в дерьме, то в дерьме ты сам, с ног до головы. И в жизни не отмоешься. Простят предательство, кражу миллионов, убийство невинных людей простят. Неверно, люди не простят, но со временем забудут. Но обосранные штаны не забудут никогда. Потому что это смешно и очень воняет. Если генерал Орлов даст делу ход, то Яшин политический труп, его не возьмут охранником даже в пивной ларек. И как бы генерал Коржанов ни открещивался от своего подчиненного, как бы ни топтал его ногами, Коржанов тоже труп.