Александра Маринина - Черный список

— Мне о вас не звонили, — сообщил мне хозяин кабинета, глядя куда-то в сторону.

Я с ужасом подумал, что не знаю, кто он, как его зовут, и вообще произошло какое-то недоразумение. На кителе я увидел полковничьи погоны, которые с равным успехом могли принадлежать и начальнику управления, и любому из его заместителей. Правда, вход в кабинет был из коридора, а не из приемной, и это позволяло надеяться, что я попал все-таки не к начальнику, а к кому-то из замов.

— Дежурный сказал, что я должен пройти в двенадцатый кабинет.

— Правильно. Но из Москвы о вас не звонили. Что вы хотите?

Тут я сообразил, что дежурный принял меня за сыщика, который приехал из Москвы в связи с убийством Ольги. Вероятно, поэтому он и направил меня к руководству, так сказать, представиться и доложиться по команде. А руководство, естественно, ни сном ни духом ни про какого сыщика и знать не знает.

— Товарищ полковник, я хотел бы встретиться с сотрудниками, которые занимаются убийством Ольги Доренко.

— Зачем? Кто вас уполномочил?

Вопрос мне не понравился. Где ты, прославленное милицейское братство! Где ты, воспетое в книгах и фильмах чувство локтя, дружеская помощь и своевременная поддержка! Полковник вел себя так, словно ему было глубоко наплевать на сам факт убийства актрисы и больше всего его заботит вопрос о том, чтобы в светлые ряды городских милиционеров не проник московский шпион с его грязным разлагающим влиянием.

— Меня никто не уполномочил. Но я могу оказаться полезным в расследовании убийства. Я хорошо знал потерпевшую.

— Кто вас прислал?

— Никто меня не присылал, я нахожусь в вашем городе на отдыхе, узнал об убийстве и пришел.

— Откуда вы узнали об убийстве?

Все это больше походило на допрос, словно я обманным путем пытаюсь втереться в процесс расследования, преследуя свои темные интересы.

— Мне сообщила моя жена, она работает на кинофестивале.

Я не стал упоминать о том, что жена — бывшая, потому что тогда пришлось бы долго объяснять ему про Лилю и про Ритины педагогические экзерсисы.

— Фамилия жены?

— Мезенцева. Маргарита Мезенцева.

— А ваша фамилия — Стасов? Очень интересно.

Я вдруг понял, что стою перед ним, вытянувшись по стойке «смирно». Видимо, его недоброжелательность оказывала на меня гипнотическое воздействие.

— Если у вас есть информация, проливающая свет на убийство Доренко, вы можете поделиться ею со мной, — холодно произнес полковник, занимающий так и не установленную мною должность. — Я не сторонник подключения посторонних лиц к работе, это часто мешает и создает дополнительные трудности.

— Но я профессионал, а не посторонний, — попытался возразить я.

— Насколько я понял из ваших слов, вы можете быть потенциальным свидетелем, и в этом смысле вы, безусловно, посторонний. Мы используем вас в качестве свидетеля. Пожалуйста, я готов выслушать все, что вы знаете о Доренко. Но привлекать вас к работе я не позволю. Вы находитесь в данный момент не на службе, и как профессионал вы для меня не существуете.

— А если вам позвонят насчет меня из Москвы, вы допустите меня к работе?

На самом деле я вовсе не хотел, чтобы меня допускали к работе. Наверное, я закоренелый эгоист, но у меня никогда не бывает потребности влезать в чужое дело и помогать изо всех сил. Каждый должен тянуть свой воз. Мой визит сюда был продиктован не стремлением подключиться к работе по разоблачению убийцы, а единственно желанием поговорить по-мужски с оперативниками, объяснить им, что Гарик Литвак не имеет к убийству ни малейшего отношения, потому что его связь с убитой является чистейшей воды плодом воображения. Вот и все. Мои благие намерения не шли ни на сантиметр дальше. Но мне стало любопытно, отчего этот полковник, восседающий в роскошном кабинете, так меня невзлюбил и почему он не хочет допускать меня к расследованию убийства. У него больное самолюбие? Он не любит, когда ему приказывают? Его приводит в бешенство само слово «Москва»?

— Я допущу вас к работе только в том случае, если будет письменное указание из Главного управления уголовного розыска МВД России, — четко ответил он. — Я подчиняюсь только им. Руководство Управления внутренних дел столицы ко мне никакого отношения не имеет, мы с ними равны по рангу, и они могут только просить меня.

— Но если они попросят? — настаивал я.

— Это будет зависеть от ситуации. Обычно я такие просьбы не выполняю. Ваши коллеги только путаются под ногами и вносят сумятицу в нашу работу. Если в министерстве принимается решение о создании следственно-оперативной группы совместно с ГУВД Москвы, тогда другое дело. Будет решение — будем разговаривать. Я вас больше не задерживаю, господин Стасов.