Эд Макбейн - Ночные кошмары

– Прошу прощения, – сказала она.

– Если хотите...

– Нет, нет, – она покачала головой. – Он... он обычно приходил самое позднее в половине восьмого. – С этими словами миссис Харрис резко поднялась с места и безошибочно прошла к буфету над мойкой. Нащупав бумажную салфетку, она высморкалась. – Обычно к этому времени у меня готов ужин. А иногда мы выходили закусить куда-нибудь, Джимми любит китайские рестораны, вот мы и наведывались туда частенько. С собакой не пропадешь, – и она снова залилась слезами.

– У вас одна собака?

– Да. – Слово утонуло в салфетке, прижатой ко рту. Миссис Харрис вытащила еще одну из пачки и снова высморкалась. – Собаки-поводыри дороги. Мне она не нужна. Я все время с Джимми, только что на работе без него, да с работы возвращаюсь, но у меня палочка. Я... Я... – слезы снова покатились у нее по щекам. Откуда-то из самой глубины, из груди, вырвалось мучительное рыдание, так что она даже задохнулась.

Карелла молчал. Миссис Харрис плакала, прижав к глазам салфетку. У нее за спиной, за окном, начал падать снежок. Интересно, закончили они там? Ребятам из лаборатории снег может помешать. Снег падал бесшумно. Она не могла знать, что идет снег. Ни видеть, ни слышать его не могла. Не переставая, она плакала, все в ту же вымокшую и смятую салфетку. В конце концов, откинувшись на спинку стула и подняв голову, она спросила:

– Что-нибудь еще?

– Миссис Харрис, как по-вашему, кто мог это сделать?

– Понятия не имею.

– У вашего мужа были враги?

– Нет. Он ведь слепой. – И опять Карелла прекрасно понял ее. У слепых не бывает врагов. Слепых жалеют, слепым сочувствуют, к слепым никто не испытывает ненависти.

– И никаких писем с угрозами в последнее время не получали, никто не звонил?

– Нет.

– Миссис Харрис, это был смешанный брак...

– Смешанный?

– Я хочу сказать...

– А-а – что я белая.

– Да. Может, среди ваших соседей или... сослуживцев были... ну те, кому этот брак очень не нравился.

– Нет.

– Расскажите мне о своем муже.

– А что вы хотите знать?

– Сколько ему было?

– Тридцать. В августе исполнилось.

– Он с рождения слепой?

– Нет, его ранили на войне.

– Когда?

– Десять лет назад. То есть через месяц будет десять. Четырнадцатого декабря.

– И давно вы замужем?

– Пять лет.

– Как ваше девичье имя?

– Изабел Картрайт.

– Миссис Харрис, – начал Карелла и смущенно замолк. – Скажите, другие женщины у вашего мужа были?

– Нет.

– А у вас мужчины?

– Нет.

– Как родственники отнеслись к вашему замужеству?

– Отец любил Джимми. Он умер два года назад. Джимми приезжал в Теннесси, когда он болел.

– А мать?

– Матери я не знала. Она умерла при родах.

– А вы родились слепой?

– Да.

– Братья или сестры у вас есть?

– Нет.

– А у мужа были?

– У него есть сестра. Крисси. Кристина. Вы что, записываете все это?

– Да, мэм. Вас что-то смущает? Тогда я могу...

– Нет, нет, пожалуйста.

– А родители вашего мужа живы?

– Мать жива. Софи Харрис. Она по-прежнему живет в Даймонбеке.

– Вы ладите?

– Да.

– Миссис Харрис. За последнее время не произошло ли каких-нибудь событий, способных настроить кого-то против...

– Нет.

– Пусть это выглядит сколь угодно неправдоподобно.

– Нет, даже вообразить себе не могу.

– Ну что ж, благодарю вас, – Карелла закрыл блокнот. По правилам, он должен был вызвать жену убитого в морг для опознания. Но это не стандартный случай. Конечно, Изабел Харрис могла ощупать лицо мужа и опознать его не хуже зрячей. Но такая процедура – тяжелое испытание. И оставалось только гадать, каково это – ощупывать тело. Может, лучше позвонить матери Джимми – пусть она опознает его. Софи Харрис. Живет в Даймондбеке. Он записал ее имя, утром позвонит. Но почему, с другой стороны, надо отказывать Изабел Харрис в праве, которое только ей принадлежит – отказывать лишь на том основании, что она слепая. Ладно, надо действовать прямо. Из многолетнего опыта он знал, что это самое лучшее, а может, и единственно правильное.

– Миссис Харрис, – сказал Карелла, – по правилам жене или мужу полагается опознать убитого. – Он заколебался. – Вы как?..

– Да, да, конечно. Прямо сейчас?

– Лучше всего было бы завтра утром.

– В какое время?

– Я заеду за вами в десять.

– Хорошо, в десять, – кивнула она.

Он пошел к двери, но на полдороге остановился. За окнами по-прежнему неслышно падал снег.

– Миссис Харрис...

– Да?

– Вы... Я могу быть вам чем-нибудь полезен?