– Ну, что ж, валяйте, устраивайте это свое голосование, – сказал Кинг.
– И если ты вылетишь на улицу...
– Можешь не беспокоиться обо мне, Джордж. Ни на какой улице я не окажусь. – Он швырнул остатки туфли на сервировочный столик и двинулся в сторону лестницы.
– Если ты поможешь мне занять место президента компании, – сказал Бенджамин, – это будет для тебя означать многократное увеличение жалования. Ты тогда мог бы... – он осекся. – Куда это ты вдруг направился? Я пока что еще разговариваю с тобой.
– Пока что это все еще мой дом, Джордж, – сказал Кинг, оборачиваясь. – Я сыт по горло этим нашим собранием, я сыт по горло всеми этими вашими деловыми предложениями и сыт по горло вами самими! Поэтому я ухожу. Почему бы и вам не последовать моему примеру?
Бенджамин следовал за ним до самой лестницы. Его бледное прежде лицо было покрыто теперь красными пятнами.
– Значит ты не хочешь, чтобы я стал президентом фирмы, так я должен тебя понимать? – выкрикнул он.
– Вот так именно и понимай, – сказал Кинг.
– А кто же, по-твоему, черт побери, должен быть президентом?
– А ты попробуй сообразить, – сказал Кинг и, поднявшись по лестнице, ведущей из гостиной наверх, исчез из вида.
После его ухода в комнате воцарилась мертвая тишина. Бенджамин продолжал глядеть на опустевшую теперь лестницу, с трудом сдерживая ярость, которая отражалась у него на лице и в глазах. Блейк со злостью раздавил недокуренную сигару и мрачно прошагал в холл, где видели их пальто. Стоун принялся упаковывать в коробки, лежавшие на столике, образцы, начав с ошметков красной туфли, с которыми он обращался с большой осторожностью – почти с нежностью, покачивая при этом сокрушенно голован. Наконец Бенджамин отошел от лестницы и направился прямо к стоявшему подле бара Питу Камерону.
– Что может быть у него в рукаве. Пит? – спросил он.
– Рука, как я полагаю.
– Сейчас, черт побери, не время для твоих шуточек! Ты его помощник. И уж если кто знает, что он задумал, то это в первую очередь – ты. Итак, в чем тут дело? Мне это необходимо знать.
– Вы не у того человека спрашиваете, – сказал Камерон. – Я обо всем этом не имею ни малейшего представления.
– В таком случае постарайтесь узнать.
– Я не совсем понимаю, чего вы от меня требуете.
– Перестань разыгрывать из себя младенца. Пит, – сказал Бенджамин. – Мы тут только что на твоих глазах предложили Дугу вполне определенный план. Он с ходу от него отказался, а вернее, если называть вещи своими именами, он просто послал нас всех к чертовой матери. А никто не посылает к черту двадцать один процент акций, дающих голоса, если не чувствует себя достаточно уверенным. Так что, по-твоему, придает ему эту уверенность?
– А почему бы вам не узнать это у него самого? – спросил Камерон.
– Не строй из себя дурочку, парень, тебе это не идет. Сколько ты сейчас получаешь? Двадцать – двадцать пять тысяч? Ты мог бы иметь намного больше. Пит.
– Вы так считаете? – Стоун вернулся из холла уже в пальто и подошел к разговаривающим.
– Если этот подонок, – сказал он, делая жест в сторону лестницы, – вообразил себе, что такое сойдет ему с рук...
– Я не люблю, когда меня выгоняют из чьего-нибудь дома, – сердито объявил Блейк. – Такого я терпеть не намерен! Как только соберется первое же собрание акционеров, Джордж, мы этого, Бог знает что возомнившего о себе, Кинга на первом же голосовании вернем обратно грузчиком на склад!
– Он это прекрасно знает, – мягко возразил ему Бенджамин, – он это прекрасно знает, и ему, видимо, плевать на наши голоса, а это может означать только одно – он задумал что-то очень серьезное. В чем тут дело. Пит? Он сумел договориться со Стариком?
В ответ Камерон только пожал плечами.
– Что бы это ни было, – сказал Бенджамин, – я должен это разрушить. И тот, кто поможет мне разрушить это, запросто может оказаться в освободившемся кресле Кинга. А ты знаешь, что стоит это кресло. Пит?
– Да, кое-какие представления у меня на этот счет имеются.
– А у меня есть кое-какие представления о том, на какое место ты метишь в этой компании. Так что подумай, Пит. – Стоун подал ему пальто и шляпу. Бенджамин быстро продел руки в рукава пальто и, продолжая все еще держать шляпу в руке, сказал: – Ты знаешь мой домашний номер?
– Нет.
– Уэсли-Хиллс, – сказал Бенджамин. – Номер 4-7981. Запомнишь?
– Я уже очень давно работаю помощником у Дуга, – ответил Камерон.
– Значит тебе уже давно пора заняться самостоятельной работой. Позвони обязательно.
Читать дальше