Фридрих Незнанский - Кто стреляет последним

— Хозяин! — укоризненно сказал Гарик.

— Как-то нехорошо, — поддержал его Ашот.

— Не о чеченах речь. И не об армянах. Пакистанцы. Иранцы. Ливийцы. Чует мое сердце, что следы ведут куда-то туда. Второе. Сергуне и Алику. Возьмете из груза одну ампулу… Кстати, на радиоактивность проверяли?

— Оба раза, — подтвердил Сергуня. — Сплошной фон. Как у бабушкиных носков.

— К вечеру мы должны знать, что это такое. И лучше, наверное, не в «менделеевку», а в какой-нибудь НИИ. Наведите справки, кто этими делами занимается. Представитесь: из райотдела милиции. Отобрали случайно у пацанов. В этом роде. Или что-нибудь другое придумайте. Бабок не жалеть, — добавил Марат.

— Ясно, — кивнул Алик.

— Тебе, Сергуня, — продолжал Марат. — Убрать этого соседа Вадима. И еще. Устраиваешь имидж нашему одуванчику. Завтра же. Лучше вечером, чтобы наших ребят не засекли. А человека три из местных, которые на Вадима наедут, пусть поваляются с поломанными ребрами.

— Да ни одна бабуля у нас в поселке не поверит, что он мог кого-нибудь так отделать!

— Не поверят, значит, поймут, что у него крепкая крыша. Что еще? Этих типов от Гунара встретить по первому классу. Хорошую гостиницу. Машину взять напрокат — иномарку, приметную. В сопровождение — Люську. Красивая женщина смягчает сердца мужчин. Она и встретит.

— А ты? — спросил Сергуня.

— Если ребята Алика выйдут хотя бы на один стоящий контакт Гунара, я буду в Риге. Во-первых, проверить, что это за контакт. А во-вторых, подставить Вадима Гунару. И гораздо лучше, если это будет в Риге, а не в каких-нибудь Люберцах.

Марат внимательно посмотрел на Алика, знаниям и интуиции которого доверял больше, чем другим.

— Ну? Что скажешь?

Алик ответил не сразу:

— Вроде бы реально. Но трудно. Слишком мало времени.

— Успеем, если будем шевелиться. С этой минуты — никаких коньяков, никаких водок Сергуня, тебя специально предупреждаю. Все, — подвел итог Марат. — Расходимся. Нужно как следует выспаться, предстоят нелегкие деньки.

Но никто из них даже представить себе не мог, насколько нелегкими окажутся предстоящие деньки.

Следующее утро выдалось солнечным, по-весеннему щедрым. И хоть из-под снега налезло всяческой пакости и скопившейся за зиму грязи, никого это особенно не огорчало: зарастет. Вадим Костиков, представления не имевший, какие тучи сгустились над его головой, занимался обычными утренними делами. Спозаранку он развез на своем «запоре» товар по палаткам трех своих постоянных клиентов, по дороге умудрился сшибить червонец с торопившегося на работу мужика, дома приготовил еду для матери, которая передвигалась по их однокомнатной квартире в инвалидной коляске (поэтому порогов в квартире не было), но была вполне в состоянии поесть, помыть за собой посуду и включить телевизор. Телевизор, правда, пришлось купить японский, с пультом, что проделало немалую брешь в скудном костиковском бюджете, почти полностью обескровленном «Чарой». Теперь он выгребал из машины картошку, привезенную накануне из деревни (ею дальние родственники матери расплачивались с ним за вскопку огорода и другие мелкие сельскохозяйственные и просто хозяйственные услуги). Картошку он аккуратно складывал на газеты в сухом углу гаража и с удовлетворением отмечал, что на месяц, пожалуй, хватит.

Он был настолько поглощен своим важным делом, что не сразу заметил, что в железном — самостроевском, без электричества — гараже словно бы потемнело: в проеме ворот появилась долговязая фигура Лехи-мочалки, соседа Вадима по подъезду. Как алкаш он был известен всей округе, но нрава был беззлобного, даже сильно выпивши, и — что нравилось — никогда не клянчил просто денег, а норовил отработать выпивку: кому замок починить, а кому хоть бы и сумку подтащить с электрички.

— Вылезай, покурим! — окликнул Вадима Леха, хоть и знал, что Вадим не курит.

Вадим подровнял края картофельного каре и вышел из гаража, щурясь от яркого солнечного света. Поэтому он не сразу заметил стоявшие в сторонке машины: новенькую белоснежную «БМВ» и серую «семерку». В «семерке» сидели два каких-то мужика, никак не прореагировавшие на появление Вадима, а из «бээмвухи» вылез, улыбаясь так, будто встретил старого друга, долговязый малый лет тридцати в белых джинсах, в белой кожаной куртке и с золотой цепочкой на запястье.

— Так ты и есть Вадим? — Он пожал Костикову руку, разрешил: — Зови меня просто Сергуней. Давно мы заочно знакомы, через него, — небрежно кивнул на Леху. — Пора и лично, согласен? Давай присядем. Расскажи-ка мне, как ты вчера груз получал. Во всех подробностях.