Фридрих Незнанский - Кто стреляет последним

— Провериться, видно, решил. Чтобы с гарантией.

— Ясно. Отдыхай. Через час выезжаем.

Водитель вышел.

— Это он о Вадиме? — спросил Турецкий. — Что он высматривал у моста?

— Считает: встреча будет там.

— Почему?

Меркулов не стал вдаваться в подробности, с него хватило насмешек Грязнова. Поэтому лишь пожал плечами:

— Считает, и все.

— А я бы прислушался, — заметил Турецкий. — Интуиция у него — дай Бог каждому!

— А я и прислушался, — кивнул Меркулов. — Решили с Федоровым, что одну группу поставим там. Но шансов очень немного.

— Послушай, Костя, — проговорил Турецкий. — Я насчет этого полковника из президентской охраны. Может, не стоит тебе подставляться? Давай лучше я поеду в Шереметьево и, если что, сам прихвачу этого гада. А что? Имею право. В конце концов, я следователь по особо важным делам.

— Вот давай и будем заниматься особо важными делами. Я — своими, а ты — своими. У меня есть для тебя особо важное дело. По правилам, конечно, им должны заниматься оперативники. Но если все мы будем поступать только по правилам…

— Произойдет всеобщая итальянская забастовка, — закончил Турецкий. — Что за дело?

— Нужно попытаться перехватить красную «тоёту» с заложниками. Сможем — все выиграем.

Меркулов подвел Турецкого к карте Москвы. Показал:

— Квартира с семьей Вадима — где-то здесь, на правой стороне Ленинградского шоссе, если ехать от центра. Слева — парк, там больших домов нет. Они погрузят заложников в «тоёту» и поедут в сторону кольцевой.

— Могут и через центр.

— Все равно сначала поедут вперед. Там разделительный газон, не развернуться. Разворот — только под мостом через канал имени Москвы. Так вот, тут, перед мостом, и устроишь засаду. С тобой будет Володя Яковлев и еще один оперативник. На муровской машине. И гаишные «Жигули», я договорился. Гаишник тормознет «тоёту»: для проверки документов. Тут и действуйте. Как — не мне тебя с Яковлевым учить. В «тоёте» будут двое. А может быть — только один человек, водитель. Вадим поставил Марату такое условие.

— Он его не выполнит.

— Выполнит. Но второй может выйти загодя, перед местом встречи. Если получится, сразу же сообщи Вадиму, пусть немедленно уезжает. Вот номер его пейджера и телефон оператора. — Меркулов передал Турецкому листок — Потом свяжешься со мной — по рации, из гаишной машины.

— А если «тоёта» не остановится?

— Думаю, остановится. Документы у них наверняка в порядке, заложники предупреждены — поднимать шума не будут.

— А вдруг нервы не выдержат и все же не остановятся?

— Тогда пусть уходят. Погони не устраивать. А мне сразу же доложи. Ну, как говорится, с Богом. Действуй!

Но не успел Турецкий выйти из кабинета, как дверь распахнулась и на пороге возник Косенков. Вид у него был совершенно ошеломленный.

— Чертовщина какая-то, Константин Дмитриевич! Только что позвонил Владимир Александрович Яковлев, из МУРа. Ему доложила «наружка»: все три «бээмвухи» выехали с автобазы и идут по Волоколамскому шоссе в сторону кольцевой!

— Я же говорил, что они заранее выйдут на кольцевую, — напомнил Меркулов Турецкому. — Так в чем же чертовщина?

— А в том, что все три машины пустые!

— То есть как — пустые!

— Да так! Только водители. И ни одного пассажира!

— Что за чертовщина?! — поразился Меркулов. — Действительно чертовщина! Значит, двенадцать боевиков остались охранять базу? А кого же он пошлет на место встречи? Ничего не понимаю! Что бы все это могло значить?

Но долго обсуждать это уже не было времени. Только одно Меркулов осознавал совершенно ясно: как бы ни сложилась ситуация, теперь очень многое будет зависеть от Вадима.

Слишком многое.

Почти все…

Без четверти десять.

Вадим ехал по ярко освещенной кольцевой, и память с непрошеной услужливостью останавливала его взгляд на знакомых местах.

Поворот на Носовихинское шоссе — Сергуня.

Оставшиеся где-то в темноте слева развалины детского санатория — еще трое…

Профессор Осмоловский и его лаборантка.

Алик.

Двое, пристреленные Маратом возле «Руси».

Неведомый Вадиму Барсуков в далеком Иркутске.

Гарик.

Два молодых оперативника, следившие за трансформаторной будкой.

Все, с кем он хотя бы даже отдаленно, косвенно, соприкасался, становились добычей смерти.

Он словно бы нес смерть в себе.

Кто следующий?..

Вадим не спешил. Пока еще спешить ему было некуда. Спереди наплывали и оставались позади дорожные указатели: 6-й километр, 8, 11, 13-й. Щедро освещенные участки МКАД сменялись темными провалами со строительной техникой по обочинам. Обычное дело: навели марафет, отрапортовали, с помпой прокатили мэра и тут же начали доделки. Но Вадиму это было сейчас только на руку.