Максим Есаулов: Старший оборотень по особо важным делам

Шилов выложил на стойку несколько пятидесяти- и стодолларовых купюр:

— Десять пачек.

— Сколько?!

— Руку надо держать в тонусе.

— Красиво живешь, — Жора убрал деньги в нагрудный карман потертой спецовки.

— Стараюсь.

— Сейчас, небось, на свиданку покатишь?

— С чего ты решил?

Жора усмехнулся. По его мнению, светлый костюм и черная рубашка с элегантно приспущенным галстуком однозначно свидетельствовали о том, что человек настроился отдохнуть, а не заняться работой. Как отдыхает Шилов, ему было известно.

— Завидуешь? — Роман с улыбкой потянулся за сотовым телефоном, пропевшим сигнал приема SMS-сообщения.

— Радуюсь, за хорошего человека.

Шилов нажал кнопочки, вывел на экран текст сообщения: «Извини, все отменяется. Мой вернулся». Прочитав, тут же стер текст и раздосадованно посмотрел на Жору:

— Сглазил, черт бородатый!

— Что, обломала? Это бывает…

Не отвечая, Шилов одной рукой запрятал мобильник в карман, а другой потянулся к обычному аппарату, стоящему на стойке рядом с кассой. Жора подтолкнул телефон в его сторону, вздохнул и, тяжело неся впереди себя огромный колыхающийся живот, покинул конторку, чтобы посмотреть, как его работница справилась с «Альфа-ромео».

Шилов позвонил Сереге Соловьеву. Как всегда, тот сорвал трубку на первом гудке и энергично ответил:

— Внимательно!

— Серый, у меня тут свиданка сорвалась. Шары покатаем?

— Извини, Рома, халтура. АЗС на Блюхера. Если что, приезжай, я заправлю.

— Девчонки там симпатичные?

— Еще не видел, я там первый раз. Посмотрю — отзвонюсь.

— Договорились.

Соловьев что-то ответил, но его заглушил какой-то треск и истошное кошачье мяуканье. Роман усмехнулся, подумав, что опять Серегин Рыжий проказничает, мешая хозяину готовиться к ночному дежурству. Шилов ненадолго задумался, перебирая в уме, кому бы еще позвонить. Набрал номер Стаса Скрябина:

— Это я. Как насчет локального загула?

— Спасибо, я уже по уши в загуле. Мать со Светкой снова сцепились.

— А если тихо слинять?

Стас, видимо, развернул свою трубку, и Шилов услышал женские голоса, доносившиеся очень отчетливо, несмотря на то что — Шилов это знал — телефонный аппарат висит на стене коридора квартиры, а все разборки между женской частью скрябинской семьи происходят в дальней комнате матери, где она уже больше года лежит полупарализованная.

Реплики напоминали обмен ударами, которыми обе стороны обменивались по инерции и никак не могли остановиться.

— Потерпи, потерпи, недолго осталось. Помру — отдохнете!

Реплики напоминали обмен ударами, которыми обе стороны обменивались по инерции и никак не могли остановиться.

— Господи, да ничего я вам такого не говорила! Имейте же вы совесть!

— Ты мою совесть не трожь! Я в жизни никому зла не сделала!

М-да, лучше бы не звонил…

— Алло, ты меня слышишь? — спросил Стас. — Так что миротворческие войска выводить из зоны конфликта нельзя, иначе будет полный звездец. Извини!

— Ну, тогда удачи!

Шилов отодвинул от себя телефон, пробарабанил пальцами по стойке. Скрипнула открывающаяся дверь и в конторку вошел Жора:

— Готова твоя зверюга.

Шилов спрыгнул с высокого табурета, на котором устроился, пока звонил, и, доставая бумажник, подошел к хозяину мойки:

— Сколько с меня?

— Ты что, с дуба рухнул?

— Ну, тогда спасибо! — Шилов пожал ему руку и вышел из конторки.

Девушка-мойщица приводила в порядок свой инвентарь и на появление клиента внимания не обратила. Шилов протянул ей купюру:

— Держи! Как твоих короедов зовут?

— Сашка и Машка. — Девушка поправила челку, выбивающуюся из-под шапочки.

— Купи им конфет. Побольше и покрасивее.

— Спасибо…

Шилов подмигнул ей, сел в машину и задним ходом выехал из моечного бокса. Эффектно развернулся и уже собирался дать по газам, но замер, вглядываясь сквозь лобовое стекло.

Дисциплинированно дожидаясь, пока над воротами мойки загорится разрешающий въезд зеленый сигнал, за рулем небольшой иномарки сидела симпатичная девушка.

Лет двадцати четырех, то есть почти на десять лет младше его самого, темные волосы до плеч, приятное и обманчиво-простое лицо. Тачка тысяч за пятнадцать зеленых. Похоже, что на машину она сама заработала. Кто она по профессии? Экономист? Юрист? Во всяком случае, в этом плане она крепко стоит на ногах. А вот в личной жизни ей не везет, это тоже заметно.

Шилов подъехал и остановился так, чтобы водительские дверцы их машин оказались рядом. Опустил стекло и, улыбаясь, как хорошей знакомой, высунулся из окна.