Андрей Кивинов - Законы выживания

Прежде чем ехать в логово вервольфа, капитан завернул в итальянский ресторан восстановить потраченные в жестокой борьбе силы. Хорошо хоть не напрасно потраченные.

— Димыч, ты случайно утром «Нулевой канал» не смотрел? Часов в девять?

— Нет, а что?

— Там способ показывали, как котов отучить мебель драть.

— У тебя ж вроде нет кота.

— Нет… Но все равно интересно…

Димыч, долговязый напарник Паши по фасовочному цеху, достал из фартука мятые сигареты и закурил.

— Не знаю, что там с котами, но я вчера со своим хомяком реально попал. Прикинь, Паш, у меня хомяк заболел. Старый уже, года два или три. Ну, лег на пол в банке и не ест, не пьет. Людка говорит, вези к ветеринару — приболел, наверное. Я повез, делать нечего. Привожу, показываю Айболиту. Он его пощупал и говорит: с кишечником у Фомки проблемы. Операция нужна, или загнется через пару часов. Ну, я, естественно, согласился — жалко хомяка, живой все-таки, не плюшевый… Айболит его в кабинет унес, а меня в коридоре ждать посадил. Через полчаса выходит, так и так, извините, но животное сдохло. Старенькое, не выдержало наркоза. С вас пятьсот рубликов за операцию… «Так хомяк же сдох?!» — «А это без разницы — операция сделана, лекарства и время потрачены, будьте любезны!» Пришлось платить, хорошо, деньги были. А Айболит спрашивает — хоронить сами будете или нам оставите? Мне делать больше нечего, как хомяков хоронить. Ляпнул сдуру: оставлю. Он опять просит подождать. Через десять минут выносит пакетик с пеплом. Пожалуйста — кремировали! С вас еще триста рублей. Ты прикинь, Паш, какой беспредел?! Восемьсот целковых за какого-то дохлого хомяка, который живой на рынке стоит тридцатку! Жесть! Если б я знал, я бы его в канаву с водой выкинул!

— Заплатил?

— Заплатил. Иначе бы он милицию вызвал. Я сейчас думаю, что он вообще никакой операции не делал. Прирезал Фомку, а на старость свалил. Поди, проверь! Урод патлатый… Восемьсот рублей! Опупеть! Это мне два дня мандарины фасовать надо! Людка чуть не прибила!

— Это разве опупеть? Вот у меня жесть, так жесть.

Паша вкратце рассказал об утреннем приключении в милиции.

— И самое обидное — за свои же налоги еще и по почкам.

— Да, козлы, — согласился потомственный фасовщик, доставая из фартука мандарин. — Будешь?

— Нет, спасибо… Димыч, у тебя не найдется… на месяц.

— Чего?

— Ну, тысячи… Посадят ведь. Выручай.

— Паш, извини, но у меня лишних футбольных клубов нет. — Димыч прижал ладонь к груди, доказывая чистосердечность признания. — Да и Людка после вчерашнего хомяка хрен даст. Ты же ее знаешь. Займи лучше у директрисы.

— Я ей еще старый долг не вернул.

— Ну, тогда в банке, как этот мент советовал.

— Без паспорта не дадут. А восстанавливать недели две.

— Да, ситуация… Паш, извини, мне к станку надо. Ты на работу-то завтра выйдешь?

— Если не посадят.

Паша вернулся домой, упал на родимый диван. Матери он пока не звонил, не хотел расстраивать. Но, если не достанет денег, придется. А, судя по всему, не достанет. Друзья-приятели, выслушав его, сочувственно вздыхали, но денег не давали. Вроде бы и невелика сумма, но… Устроены так люди.

Он включил телевизор. Может, Петр Канарейкин что-нибудь умного присоветует. Но Петра не было. Шел криминал. Последние новости.

— Генеральная прокуратура предъявила обвинение владельцу холдинга «Нефтегазэлектросбыт» Юрию Придорожному, находящемуся сейчас в Лефортово. Следствие считает, что в конце девяностых олигарх мошенническим путем завладел акциями нефтеперерабатывающего комбината, а также сокрыл налоги на сумму свыше трехсот миллионов рублей. Помимо этого при задержании у Задорожного изъято несколько граммов героина и пистолет, на который не имелось разрешения. В качестве меры пресечения следователь настаивает на аресте, но суд не исключает вариант залога. Олигарх отрицает все обвинения, считая, что это провокация со стороны недобросовестных конкурентов или политических противников, либо месть бывшей жены…

«Это не конкуренты, — подумал Паша, — и не жена».

После сюжета о Придорожном пошли менее глобальные новости. Грабежи, налеты и содержание борделей. Люди выживали, как могли.

Черт! Где ж ему заработать?! В заначке лежало две сотни баксов — Паша копил на подержанную машину. Но это кошкины слезы…

А что, если снова… рискнуть?

Сегодня утром он испугался вовсе не из-за патрона и не из-за той драки на танцах. И испугался реально. Аж волю парализовало и ногу свело.