Андрей Троицкий - Шестьдесят смертей в минуту

– Ладно, посмотрим, чем дело кончится, – решил пилот, – такое не каждый день увидишь.

– Верно, не каждый день, – поддакнул штурман.

Он выпрыгнул из вертолета, захватив карабин. Акилов улегся на брезенте и взял себе бинокль. Штурману пришлось наблюдать за происходящим через прицел карабина. Женщина с мужчиной находились в том же месте, а первая группа охотников уже нагоняла беглецов…

Радченко видел на краю поля вертолет, рядом с машиной мелькнули силуэты человеческих фигур. Джейн подвернула ногу и лишилась чувств от боли. Пришлось вернуться. Он разрезал повязку на ноге, пропитавшуюся кровью, достал из кармана куртки последнюю упаковку бинтов, зубами разорвал бумагу. Антисептика больше не осталось. Радченко отбросил флакон, спеша, наложил повязку. Кровотечение не останавливалось, он стянул концы бинта и завязал узел, потом помог Джейн сесть.

– Видишь эту штуку? – показал он пальцем на вертолет.

– Вижу, – кивнула Джейн.

– Мы прошли спуск почти бегом. Нам осталось… До этой штуки меньше километра. Если мы дошли сюда, то до вертушки доберемся.

– Доберемся, – механически повторила Джейн.

Дима отстегнул от ремня и бросил на землю пустую фляжку. В кармане пистолет и снаряженная обойма. После некоторого раздумья он решил пистолет не оставлять. Протянул руки Джейн, и она, обхватив его за плечо, встала на здоровую ногу.

– Опирайся как следует, так, чтобы могла идти. Понимаешь? Вот так… – Дима сделал шаг к вертолету. Джейн тоже шагнула. Радченко сделал следующий шаг, еще один. Да, они шли. Пусть очень медленно, но все-таки шли. – Молодец, – похвалил он. – Еще давай… Еще…

Капитан Урузбеков и сержант Салтанов шли следом за охотником с собакой. Они и увидели беглецов первыми. Парочка уже благополучно осилила спуск и теперь ковыляла по равнине.

Женщина повисла на ветеринаре, потому что сама идти не могла. Правая штанина джинсов была обрезана, а икроножную мышцу и голень закрывала бурая от крови повязка. Далеко на такой ноге не уйдешь, можно не стараться.

На краю равнины стоял вертолет. Видно, летчики совершили вынужденную посадку. На них можно не обращать внимания, авиаторы люди мирные и в чужие дела никогда не лезут.

Урузбеков остановился, глянул на сержанта, спускавшегося сзади, и показал пальцем на ветеринара и его спутницу:

– Ну, не зря мы ноги топтали? Говорил же, мы их обязательно возьмем.

– А я и не спорил, – отозвался Алымбай. – Только куда делись еще двое?

– Когда будем возвращаться назад, найдем их трупы, – ответил капитан, улыбаясь собственным мыслям. – Как думаешь, найдем?

Он обернулся назад, но вместо сержанта, который почему-то оказался далеко сзади, увидел за собой усатого двухметрового верзилу по имени Исмаил. Мускулистый и загорелый, покрытый татуировками с ног до головы, словно японский якудза, он вызывал у окружающих людей безотчетный страх. Этот малый – главный среди охотников, которых выделил для погони старейшина поселка аксакал Фарад Гусейнов. Приказов Исмаил и его группа не слушались, да никто им приказы отдать не посмел бы. Держались охотники особняком, ели свои харчи и говорили тихо, почти шепотом.

– Найдем, – ответил Исмаил за сержанта. – Обязательно найдем.

Капитан вдруг остановился, вытер пот рукавом и, почувствовав зуд в ладонях, снял с плеча автоматный ремень. Получается, что дистанция убойная. Можно сказать: поход окончен. Девчонку и ветеринара с этой позиции можно срезать одной очередью. Он вопросительно посмотрел на Исмаила, будто именно тот был в группе старшим. Но тот в ответ покачал головой.

– Девчонку не убивать. Потом… Ну, завтра или послезавтра ее прикончишь, но не сейчас, а то моим парням обидно будет. Шли, шли… И все только для того, чтобы падаль подбирать? Этого парня, ветеринара… Его можешь из карабина пристрелить. Попадешь?

– Не промахнусь, – пообещал Урузбеков.

Он положил автомат на землю. Присел на камень и поймал спину ветеринара на мушку. Солнце слепило глаза, ладони потели, но капитан чувствовал, что это его минута, что он не промажет. Возможно, попадет не с первого раза, со второго или с третьего. Но ветеринара положит.

Чтобы сделать эти выстрелы, капитан ночи не спал, стоптал пару башмаков, рисковал жизнью. И вот она, сладкая минута…

Он потянул на себя затвор и почувствовал, как патрон вошел в патронник. Положил указательный палец на спусковой крючок и прищурился, плотнее сжав цевье карабина.

Радченко сделал еще один шаг и еще. Он чувствовал, как пот катится по затылку, а ноги стали непослушными и тяжелыми, будто к башмакам привязали свинцовые пластины. Джейн повисла на его плече и старалась передвигаться так быстро, как только могла. Но получалось плохо. Свежая повязка быстро пропиталась кровью, сил не осталось.