Валерий Исхаков - Жизнь ни о чем

Мой сын — вундеркинд. И не просто вундеркинд, а компьютерный вундеркинд. Он не развлекается компьютерными играми и не шатается без толку по сайтам в Интернете. Он в Интернете работает. Там у них в Сети существует электронная биржа, и на этой бирже мой сын считается самым продвинутым и самым успешным молодым брокером. Или трейдером — все равно я не знаю, чем одно отличается от другого. Знаю только, что очень взрослые и очень обеспеченные люди уважают моего семнадцатилетнего сына и прислушиваются к его советам. Единственный минус (временный) — это его возраст. На биржу допускаются только совершеннолетние, так что официально место на бирже брокера (трейдера) куплено на мое имя. Мне почему-то это льстит…

— Ну ладно, пока, — вдруг как-то торопливо, почти невежливо сказал мой гениальный и обычно вежливый сын и, не дожидаясь ответа, положил трубку. И отчего-то показалось мне, что та же мысль о времени, утекающем псу под хвост, явилась вдруг и ему. И что именно она заставила его столь поспешно попрощаться со мной, словно каждая минута пустого разговора отнимала у него (так же, как и у меня) минуту драгоценной жизни.

Я нажал на кнопку и осторожно, словно боясь повредить, опустил трубку в гнездо док-станции. Она, как обычно, издала короткий мелодичный двойной свисток, и тут же кто-то позвонил снова.

— Да? — сказал я, уверенный, что это Виталий. Хочет поделиться своим открытием. Вот будет разочарован, когда узнает, что та же мысль посетила и мою голову…

Но это был не Виталий.

— Здравствуйте! Это Платонов Сергей Владимирович?

Такой приятный, такой женский голос…

— Да.

— Здравствуйте, Сергей Владимирович!

— Здравствуйте…

Что-то такое было в голосе… профессиональное, пожалуй, что вызывало представление о лишенной запахов, кондиционированной атмосфере офиса, о стройной молодой особе в белых облегающих брючках и белой блузке, с коротко стриженными темными волосами. Одной рукой она прижимает трубку к маленькому, с бриллиантовой слезинкой уху, другой делает знаки вошедшему посетителю: подождите минутку, сейчас я переключу разговор на телефон начальника и займусь вами. Сейчас переключит… Вот сейчас…

— Подождите минуту, Сергей Владимирович, сейчас с вами будут говорить.

— Жду.

Переключила.

И тут же другой голос раздался в трубке. Ага: не начальник начальница. Тоже приятный женский голос, но звучит иначе, и по имени-отчеству я назван в иной тональности — так что опять представился офис, кондиционер, мягкое освещение… только обладательница нового голоса сидела уже не в приемной за компьютером и мини-АТС, а в собственном кабинете, за обитой натуральной кожей дверью, в удобном кожаном кресле… и даже не сидела, пожалуй, а расхаживала в дорогих модельных туфельках на высоком каблуке по мягкому ковровому покрытию, прижимая к уху телефон-трубку.

И как только я зашагал босыми ногами по мягкому ковру, тут же мне она и представилась: довольно высокая, всего на полголовы ниже меня, стройная, в чем-то смутно струящемся, полупрозрачно-шифоновом, с разрезом вдоль длинного бедра и с короткими — короче, чем у секретарши, — и светлыми, а не темными волосами, с какой-то неожиданно приятной и подкупающей манерой улыбаться…

Вот именно: подкупающей.

Впрочем, забудем этот треп, будто я и впрямь мог разглядеть при помощи телефона, как выглядят обе женщины — начальница и секретарша. Да и какая разница? Даже если секретарша окажется приземистой тумбочкой в шифоне, с рыжими волосами и в очках, а начальница — миниатюрной жгучей брюнеткой с пробивающимися на верхней губе усиками, в белых брючках и блузке без рукавов, с татуировкой в виде черной бабочки на правом плече — разве от этого что-то изменится для меня? Ровным счетом ничего! А вот от того, каким образом она, начальница, улыбается мне, разговаривая по телефону, может измениться очень многое, и тут уж я никогда не соглашусь, что просто догадался, а не почувствовал, как именно она мне улыбается, — очень даже почувствовал и могу на что угодно поспорить, что именно так она и улыбается — приятно и подкупающе, а это означает, что она хочет произвести на меня приятное впечатление, и более того — хочет меня подкупить.

Я нужен ей для чего-то! То есть не я лично, не мужчина моего возраста и телосложения, но мои услуги — и за них она готова заплатить. От нее же мне ничего не нужно, так что если она передумает и положит трубку, она упустит какую-то возможность, я же не потеряю ничего, кроме этой наполовину угаданной, наполовину выдуманной мною улыбки по телефону…