Сергей Протасов - Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу

— Я уже сказала, да. Ты выведешь меня отсюда?

За дверью не отвечали. Елена Викторовна решила больше не уговаривать его. Иногда слишком много убедительных слов свидетельствуют о намерении обмануть или неуверенности, и ей не хотелось создавать такое мнение. Она затихла и с нетерпением ожидала ответа. За дверью щелкнула зажигалка и сразу раздался кашель. Приступ получился затяжным. Отдышавшись, голос с натугой произнес:

— Ладно, я поверю тебе, завтра часа в три будь готова. Больше об этом говорить не будем. Учти, если надумаешь меня кинуть, я тебя рано или поздно достану.

Не дожидаясь ответа, он ушел.

Лена открыла текилу, залпом выпила полстакана и зажевала остатками холодной высохшей пиццы. Ей вдруг страшно захотелось спать. Она прошла в ванную, почистила зубы и легла на кровать. За железной дверью опять послышались разговоры. Голова затуманилась и сил подойти и послушать уже не было. Воспаленное всем произошедшим сознание отказывалось выключаться, сон не приходил. Пребывая в уверенности, что не спит она постепенно уснула. Часы на ее руке показали начало новых суток. Наступил вторник.

Алексей приехал около полуночи спокойным и уверенным в себе. Не ответив на кивок Фили он направился в свой кабинет, но напарник остановил его вопросом:

— Привез?

— Завтра привезут около двух часов, — повернувшись на узкой лестнице, ответил он. — Я свою часть договора выполню. Ты выполнишь?

— Моего слова тебе достаточно? Как только я получу деньги, ты меня больше никогда не увидишь. Никогда, я отвечаю.

— Хорошо, деньги завтра будут.

Он поднялся к себе и лег на кровать. То, что недавно казалось страшным сейчас уже не пугало. Ребята полностью реабилитировались за допущенный косяк, они смогли отремонтировать колеса и догнали курьера. Сейчас они были уже в Одессе. Последние инструкции от Алексея сводились к инсценировке ограбления без убийства. На месте требовалось оставить пачку от украинских сигарет, купленных в Одессе. Все должно указывать на местную шпану. Большой пакет с наркотой, стоимостью наверное не меньше миллиона долларов, скоро будет у них. Как только они сообщат ему, что все закончено, необходимо принимать решение. Он уже решил, где они оставят для него посылку, когда вернутся в Москву.

С Филей все более-менее ясно. Деньги, представляющие собой несколько кукол в вакуумной банковской упаковке, с вложенной фирменной бумажкой, на которой было написано «Сто тысяч долл.», стояла подпись кассира и печать банка, лежали в машине. За время отсутствия Алексей раздобыл пистолет. Теперь оставалось только дождаться завтрашнего утра и закончить тут все дела. Филя просто уйдет, как и обещал и всю вину за пропавшего курьера, если обнаружится московская утечка смсок, и груз легко будет свалить на него. Куда именно убрать тело он еще не решил, но это вопрос техники и кое-что в этом направлении он предусмотрел. Женщина пусть сидит на месте, убивать ее не было необходимости. Пусть будет тут, пока ее не возьмут ребята Лысого. Дальше, это их проблемы.

«Странно, прошло уже больше получаса, а они не докладывают, — начал волноваться за одесскую операцию Алексей. — Позвонить им что ли? Рано звонить. Возможно, они изменили план или удобный случай не подвернулся. Думаю, час у них есть. Подожду».

В начале одиннадцатого вечера по местному времени Басов отправил на телефон жены сообщение «ЦУМ» и закурил. Воздух стал прохладным. Видимо близость к морю давала ночную свежесть. Мимо по-прежнему проносились деловые одесситы в машинах и медленно прогуливались группы туристов. Многочисленные рестораны и кафе были богато расцвечены лампочками. Приморский город жил обычной курортной жизнью. Петр Иванович не спеша шел по направлению к дому 57. В ответном письме значилось «Возьми коробку в холодильнике в номере и завтра, как проснешься, возвращайся в Москву. Я буду ждать тебя дома. Спасибо, Любимый». Они всегда писали друг другу «Любимый, Любимая» только с большой буквы. Теперь, кто-то с грязными руками и мерзкой душой использовал их терминологию. «Да, они хорошо изучили переписку в Леночкином телефоне. Достаточно точно копируют стилистику, — размышлял Петр Иванович. — Ребята неглупые работают. Скорее всего и за номером следят. Как бы мне незаметно вырваться из этого подвала?». Во дворе было тихо и пусто. Все лампы были уже погашены. Ему казалось, что он умеет ходить бесшумно, но шаги гулко разносились в этом колодце. Еще громче слышался стук его сердца. Петр Иванович осторожно и медленно отодвинул висящие на веревке тряпки и спустился к своей двери. Приготовленный для самообороны молоток переложил подмышку. Достав ключ, он на секунду замер, ему показалось, что слева за занавеской что-то шевельнулось. Он закрыл глаза и в полной тишине дважды плавно повернул ключ в замке. Дверь с легким скрипом открылась наружу и он шагнул в прохладный холл.