Хеннинг Манкелль - Неугомонный

— О чем вы подумали, когда узнали, что ее нет в живых?

Хокан фон Энке ответил деловитым, почти сухим тоном:

— Я едва не покончил с собой. Меня остановила мысль о внучке. А сейчас не знаю.

Оба опять умолкли. Валландер подумал, что скоро Стену Нурдландеру пора будет войти в дом. Но есть еще один вопрос, на который надо получить ответ.

— И как все происходило? — спросил он.

— Что?

— Я не имею в виду, как вы добывали секретную информацию. Мне хочется знать, что сделало вас шпионом.

— Это долгая история.

— Время у нас есть. Да и не обязательно давать мне целиком и полностью исчерпывающий ответ. Ровно столько, чтобы я мог понять.

Хокан фон Энке откинулся на спинку стула, закрыл глаза. Валландер вдруг увидел перед собой глубокого старика.

— Все началось очень давно, — сказал фон Энке, не открывая глаз. — Американцы завязали со мной контакт еще в начале шестидесятых. Вскоре меня убедили, как важен для США и НАТО доступ к информации, чтобы иметь возможность защитить нас. Мы бы никогда сами не справились. Без США заранее потерпели бы поражение.

— Кто установил с вами контакт?

— Вы должны вспомнить, как обстояло в ту пору. Существовала группа людей, в первую очередь молодых, которые все свои силы и время отдавали борьбе против войны США во Вьетнаме. Но большинство из нас знали: нам необходима поддержка США, чтобы во всеоружии встретить тот день, когда в Европе грянет взрыв. Меня возмущали наивные романтики-леваки. Я чувствовал, что хочу действовать. И вступил в игру с открытыми глазами. Можно сказать, это была идеология. Да и сейчас так же. Без США весь мир оказался бы во власти сил, которые стремятся лишить Европу ее мощи. Каковы, по-вашему, амбиции Китая? Что сделают русские, как только покончат с внутренними проблемами?

— Но ведь определенную роль играли и деньги?

Фон Энке не ответил. Отвернулся и опять погрузился в собственные мысли. Валландер задал еще несколько вопросов, но и на них не получил ответа. Хокан фон Энке попросту закончил разговор.

Внезапно он встал и прошел в кухонный уголок. Достал из холодильника бутылку пива, потом выдвинул один из ящиков кухонного стола. Валландер не сводил с него глаз.

Когда Хокан фон Энке повернулся, в руке у него был пистолет. Валландер мгновенно вскочил. Ствол целился в него. Хокан фон Энке медленно отставил бутылку с пивом на кухонный стол.

Поднял пистолет, направив его прямо в голову Валландеру. Валландер закричал. А пистолет продолжал двигаться.

— Я больше не могу, — сказал Хокан фон Энке. — Будущего больше нет.

Он приставил дуло к подбородку и нажал спуск. Прогремел выстрел. В тот миг, когда он упал с окровавленным лицом, в дом ворвался Стен Нурдландер.

— Вы ранены? — выкрикнул он. — Он вас подстрелил?

— Нет. Он застрелился.

Оба смотрели на человека, в неестественной позе распростертого на полу. Кровь, заливавшая лицо, не давала увидеть глаза — закрыты или нет.

Валландер первый понял, что он жив. Рванул к себе майку, висевшую на спинке стула, прижал ее к подбородку фон Энке. Одновременно крикнул Стену Нурдландеру поискать полотенца. Пуля прошла навылет через щеку. Хокан фон Энке не сумел послать смертельную пулю себе в мозг.

— Выстрелил наискось, — сказал Валландер, когда Стен Нурдландер принес простыню, сорванную с кровати.

Глаза Хокана фон Энке были открыты, еще не потухли.

— Прижмите, — сказал Валландер, показывая Нурдландеру, что надо делать.

Сам он достал мобильный, набрал номер службы спасения. Связи не было. Он выбежал наружу, вскарабкался на скалу за домом. Тоже безрезультатно. Вернулся в дом.

— Он истекает кровью, — сказал Стен Нурдландер.

— Прижимайте крепче, — отвечал Валландер. — Телефон не работает. Придется ехать за помощью. Здесь иной раз худо со связью.

— Вряд ли он выкарабкается.

— Если он умрет, мы никогда не узнаем, что случилось на самом деле.

Стен Нурдландер стоял на коленях подле истекающего кровью человека. Испуганно посмотрел на Валландера.

— Это действительно правда?

— Вы же слышали нас? Или…

— Каждое слово. Это правда?

— Все правда. То, что говорил я, и то, что говорил он. Он работал на США примерно сорок лет. Продавал нашу оборону и наверняка хорошо знал свое дело, раз американцы считали его настолько ценным агентом, что не остановились перед убийством его жены.

— Не могу понять, в голове не укладывается.

— Тогда у нас есть еще одна причина не дать ему умереть. Рассказать может только он сам. Я еду за помощью. Это потребует времени. Но если вам удастся остановить кровотечение, мы, возможно, вытащим его.