Андрей Кивинов - Подземка

Любимов высказал свою версию:

— Допустим, что электрик затихарился у своих друзей-рыбаков и начал «сливать» компромат заинтересованным лицам.

На лице Виригина явственно читалось сомнение:

— Не похоже, что он вообще на рыбалку ездит. И еще непонятно: что это за друзья на белой «Ниве»?

— Меня в этой истории другое смущает,— добавил Плахов.— Кто-то конкретно хочет, чтобы мы занялись Левашовым. Предположим, что его «замочили» при попытке продать документы.

Игорь нагнулся, приоткрыл крышку ящика, пытаясь разглядеть отпечатки пальцев:

— А что за люди приезжали к Левашовой? Надо бы их фотороботы составить.

Виригин подытожил:

— Другарей-рыбачков искать надо. Ну что, кто начальству доложит?..

Слово взял Любимов:

— Игорь у нас самый речистый. Ему и карты в руки.

На третий день своей нищенской вахты Василий начал задумываться о смысле всей этой грандиозной затеи. Пацанов, хотя бы приблизительно подходящих под описание Егорова, встретить не удалось. Даже «крыша» пока его не трогала, словно откуда-то прознала, что он подсадной. Рогов поразмыслил в этом направлении, но утечку информации со стороны коллег отмел как маловероятную — слишком мало времени прощло с тех пор, как он подрабатывал в качестве нищего в метро.

Между тем работенка начала его реально доставать. Поневоле вспомнишь: ничего не делать — самый тяжкий труд. Читать уже не хотелось, да и человек, который просит милостыню с газетой в руках, как-то не вписывается в образ убогого...

Вдобавок приходилось постоянно бороться со сном — не помогал даже крепкий кофе. Единственным развлечением стало общение с «коллегой по цеху» Верой Александровной. Рогов восхищался ее стойкостью и выдержкой. В отличие от него пенсионерка стояла на вахте, как стойкий оловянный солдатик, не забывая о соответствующем выражении лица. Словно оправдываясь перед собой, Вера Александровна сказала:

— Да разве б я руку когда протянула, если б не сын...

Рогов не без стыда взглянул на девочку-подростка, положившую ему в коробку пять рублей.

— А что он, инвалид? Или на работе платят мало?

— Пьет много...— вздохнула пенсионерка.— Будь она проклята, эта водка! А не принесешь на бутылку — домой не пустит.

— Как это?! — Василий удивленно посмотрел на соседку.

— Прежде он с семьей в Кемерово жил. На шахте работал. А когда позакрывалось все, запил по-черному. Ну, жена его, раз такое дело, из дома турнула. Он к матери, куда ж ему еще. Тут и началось мое горюшко...

— Лечиться пробовал?

— Какое там!..— огорченно махнула она рукой.— Молодой, здоровый как бык, никакая водка его не берет. А иной раз думаешь, прости Господи, заболел бы, что ли... Все легче было бы!

На изможденном лице пенсионерки появилось страдальческое выражение.

— Бьет?..— спросил Василий.

Вера Александровна промолчала. Василий почувствовал укол вины за то, что осуждал старушку:

— Ясно... Чего ж к участковому не сходите? Пенсионерка перекрестилась, поблагодарив за брошенную в коробку десятку:

— Да что участковый... У него таких, как мой, может, сотня человек.

В этот момент над нами нависли две мощные фигуры сказочно-гоблинской наружности. Вера Александровна на автомате полезла в карман, молча отдала Шайбе деньги. Тот выжидательно перевел взгляд на Рогова:

— Н-у-у?..

Василий поднял голову вверх, посмотрел на двух высоких мужиков и довольно искусно изобразил на лице выражение: «Моя твоя не понимай». В его глазах читалась незамутненная простота идиота:

— Простите, не понял...

— «Бабки» гони! — угрожающе произнес Костыль.

— Зачем?

Рогов старался получше запомнить их лица, чтобы составить потом точный словесный портрет.

Костыль вплотную приблизился к новичку, двумя пальцами потянул его за воротник, так что Василию пришлось на время расстаться с насиженным стульчиком:

— Не понял?!

Шайба заслонил его от людского потока:

— Ты откуда взялся, хипарь?

— Вот.— Рогов показал на коробку с подаянием.— На хлеб зарабатываю. А вы?

— Мы тоже,— осклабился Костыль.— Плати давай или из метро вали. Пока калекой не сделали.

— И сколько платить?..— Василий сделал вид, что испугался.

Костыль окинул Рогова оценивающим взглядом.

— С тебя тридцать баксов в день.

— Мне столько не накидали.

Костыль плюнул в коробку и презрительно усмехнулся:

— Работать надо уметь!

Он ткнул пальцем в парик, сидевший на Рогове как коровье седло: