Фридрих Незнанский - Опасно для жизни

— Пожалуйста, — разрешила та, усмехнувшись уголками рта и опять глянув на Сашу внимательными умными глазами.

«И очи как рентген просвечивают нас! Надо бы поменяться, — думал он, заглядывая в соседние купе. — А то рядом с этими очами и не уснешь». Но вагон, как назло, был укомплектован исключительно мужской половиной человечества. А предложить сероглазой красавице «обменять» себя на другого мужчину было бы как-то совсем глупо и оскорбительно для дамы. В тамбуре никого не было. Поезд плавно тронулся. Поплыл назад и быстро исчез из глаз почти пустой перрон. Александр глубоко затягивался, глядя в темноту, разрезаемую светом фонарей. Очередная желтая вспышка высветила из мрака трехногую анкерную опору силового трансформатора. Металлический корпус был выкрашен серой краской, на которой четко выделялась черного цвета надпись: «Осторожно! Опасно для жизни!»

Турецкий отпрянул от окна. Последние события вновь встали перед глазами.

…Володю Фрязина хоронили в субботу. Непривычно жаркую для последних дней августа погоду сменил какой-то очередной циклон, обрушившийся на столицу проливным дождем. Словно сама природа оплакивала молодого, здорового, замечательного парня, не успевшего оставить после себя ни дома, ни дерева, ни сына. Турецкий стоял у открытой могилы, подняв воротник куртки. Капли дождя непрерывно стекали с кожаной кепки, попадая за воротник, но он не замечал этого. Александр смотрел, как бережно опускали могучие муровцы гроб с телом Володи в набухавшую влагой землю, на его интеллигентную маму, тихо вытиравшую уголки глаз белоснежным платочком. На русоволосую девушку, которая поддерживала Елизавету Никитичну под руку и гладила рукав ее старенького плаща. На двух муровцев, державших огромные, открытые зонты над этими прижавшимися друг к другу женщинами и тщательно следивших, чтобы на них не упала ни одна капля. «Вот, и зонты над ними держат, как над семьей Президента, — думал Саша, глядя на маму и невесту Фрязина. — И караул есть почетный, и из автоматов сейчас грохнут. Да разве нужны им эти почести посмертные? Им Володя нужен, живой…»

Турецкий услышал Славу Грязнова, говорившего у могилы слова последнего прощания. «…Мы отомстим…» — раздавался его глухой голос. Саша почти не слышал друга. Чувство вины холодным обручем сжимало сердце. Зачем он отпустил Володю в МУР! Глядишь, был бы под боком, может, был бы жив. «Перестань!» — одернул себя Турецкий. — При чем здесь МУР? Просто работа у нас такая. В МУРе ли, в прокуратуре — все едино. «Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели. Мы пред нашим комбатом, как пред Господом Богом, чисты…» — вспомнил Турецкий строки любимого в юности Семена Гудзенко. «Это про Володю, — подумал он. — А что до МУРа, так как было не отпустить, если человек принял решение?»

С Володей Фрязиным они познакомились при расследовании серии убийств, прокатившихся по стране и даже за ее пределами 2 2 См. роман Ф. Незнанского «Отмороженный». . Жертвами были люди весьма известные, имевшие либо большую власть, либо большие деньги. Либо то и другое. Турецкий включил Фрязина, тогда новоиспеченного следователя межрайонной прокуратуры, в свою оперативно-следственную бригаду. Этот застенчивый паренек оказался весьма толковым следователем и вообще своим человеком, что не преминул отметить Вячеслав Иванович Грязнов, начавший активно переманивать парня в свое ведомство. Следствие по этому делу приняло неожиданный оборот: оказалось, что убийца — потомственный кадровый офицер, в общем-то достойный уважения человек, храбро сражавшийся в Чечне и потерявший там не один десяток товарищей. А его жертвы — подонки, так или иначе причастные к развязыванию этой кровавой бойни. Но Володю Фрязина потрясла более всего смерть молодой журналистки, Жени Клейменовой, собравшей большой материал о неблаговидной роли в чеченских событиях молодых «серых кардиналов» — референтов, пресс-секретарей, спичрайтеров, которые и вершили большую политику за спиной своих патронов. За собранный компромат Женя поплатилась жизнью, а заказчики ее убийства остались на свободе, при своих должностях. И сегодня мелькают на телеэкране почти ежедневно. Тогда Фрязин и сказал Турецкому:

— Александр Борисович! Я очень хотел бы работать под вашим руководством. Но не при Генпрокуроре. Слишком большие дела вы ведете, слишком большие люди в них задействованы и слишком мало шансов увидеть виновных на скамье подсудимых. А я хочу видеть результаты своей работы. Отпустите к Грязнову!