Фридрих Незнанский: Опасно для жизни

Андрей с отвращением посмотрел на стоявшую около стола полуголую Читу, нетерпеливо следившую за действиями хозяина квартиры. Цепко схватив свой стакан, она быстро выпила и принялась хватать со стола еду.

— Ты куда коней гонишь, шалава? — опять рассердился Митяй. — Подожди людей-то. Чокнись по-человечески.

Чита что-то прошамкала в ответ с набитым ртом.

— Ну так я посплю, — повторил Андрей, уходя в маленькую комнату и слыша перебранку за спиной.

Он рухнул на узкий диванчик и тут же отключился.

Проснулся он от страшного грохота. За окном не то темнело, не то рассветало. В соседней комнате слышались глухие звуки ударов, грохот падающих предметов, стоны женщины.

Андрюха бросился туда. Чита, с разбитым в кровь лицом, скрючившись лежала на полу, пытаясь заползти под стол. Митяй остервенело бил ее ногами.

— Ты что, Митяй? — испуганно вскрикнул Андрей. — Ты же ее убьешь.

Тот повернулся, глянул на Андрея белыми, невидящими глазами.

— Уйди, — прохрипел он, — а то и тебя убью.

Андрей шарахнулся к входной двери.

— Стой, — заорал ему вслед Митяй. В один прыжок он оказался около Андрея, втащил его в комнату, швырнул на стул. — Куда собрался? Ментам меня сдать хочешь?

— Ты что, Митяй, я и не думал. Ты же сам сказал — уйди! — трясущимися губами ответил Андрюха.

Забившаяся под стол женщина сделала какое-то неловкое движение и уронила стул. Митяй, вспомнив о ней, выволок ее из-под стола. Все лицо Читы заплыло в один большой, багровый синяк. Из разбитой губы сочилась кровь. Она тихонько подвывала.

— Ты знаешь, что эта падла сделала? — ткнув ботинком в лицо женщины, спросил Митяй. — Обокрасть меня хотела. Я ее, суку, накормил, напоил, приласкал, а она что? Думала, я уснул, и давай по квартире шастать. Целую сумку барахла набрала, все деньги из кармана вытащила, я наблюдал. Мою семью обворовать хотела! Жену мою, доченьку, мать-старуху, — распалял себя Митяй, опять надвигаясь на женщину. Та от ужаса завыла еще громче. — Заткнись, гнида, — кинулся он к ней и вцепился здоровенной лапой в тонкую цыплячью шею. Женщина захрипела.

«Сейчас он ее задушит», — с ужасом думал Андрей, вспомнив эти железные пальцы на своем горле и не в силах отвести взгляд.

— А ну, возьми юбку ее, — приказал Митяй, не отпуская женщину.

Андрей встал как сомнамбула, поднял с пола тонкую, дешевого шелка юбку.

— Давай мне один конец, — приказал Митяй.

— З-зачем? — стуча зубами, спросил Андрей.

— Давай, — прошипел тот, — а то ты следующий будешь.

Женщина забилась в руках Митяя, отчаянно глядя на Андрея. Тот отвел от нее глаза, протянул Митяю один конец юбки.

— Скручивай ее теперь жгутом. Вот так. Теперь на горло ей накинь. Вот так. А теперь…

Митяй опрокинул Читу на пол, надавив на впалую грудь женщины ботинком и натягивая свой конец жгута.

— Тяни на себя, — приказал он Андрею.

Тот безвольно держал другой конец юбки, скрученной и затянутой петлей на шее женщины.

— Н-не надо, Митяй, — пролепетал Андрей. — Давай отпустим ее.

— Ты что, гад, засадить меня обратно хочешь? Она же отсюда прямо к ментам побежит, — не переставая тянуть в свою сторону жгут, процедил Митяй. — Тяни, падла, а то я тебя сейчас на куски порежу. Мне терять нечего.

Женщина отчаянно билась на полу под ботинком Митяя, пытаясь сорвать руками петлю. Лицо ее побагровело еще больше.

— Видишь, мучается человек? — усмехнулся Митяй, и Андрей с ужасом увидел, что тот возбуждается. «Да ведь он полный псих», — с ужасом подумал Андрей.

Закрыв глаза, он потянул свой конец жгута. Женщина наконец перестала биться, и Андрей бросился в туалет. Мучительная рвота продолжалась несколько минут. Когда он, шатаясь от слабости и пережитого ужаса, вошел в комнату, то увидел, что Митяй насилует уже мертвую Читу.

Андрей опять бросился в туалет.

Татьяна крутанулась перед зеркалом, еще раз придирчиво оглядев себя с головы до ног. Кажется, все путем. Маленькое черное платье, удачно купленное в секонд-хэнде, в меру строгое и в то же время элегантное. Густые волосы уложены в высокую прическу. Слава богу, это она умела делать сама. А то на парикмахерах разоришься. Чуть полноватые ноги казались длиннее в черных же туфлях на высоченных каблуках. Туфли были одолжены у Светки, соседки по комнате, и чуть-чуть жали. Как я простою в них всю ночь, подумала Татьяна. Ее обычной формой одежды были джинсы и кроссовки. Но ничего не поделаешь, служба!

— Хороша, хороша! — одобрила ее внешний вид хозяйка туфель. — Уходишь-то ты красивая, посмотрим, какая вернешься… — пробурчала она со своей койки.