Андрей Иванов: Письмо со свалки

Шерстобитов выключил трубку и положил ее в карман. Закурив он минут пять сидел, оценивая сложившуюся ситуцию. Наконец преступник завел мотор и поехал по улице прочь от своего дома. Его «девятка» вскоре затерялась в дневном автомобильном потоке... Фоторобот Шерстобитого и номер его машины были разосланы по всем милицейским службам города. Вечером патрульная машина Калининского района делала дежурный объезд. Милиционеры обратили внимание на белую «девятку», припаркованную на обочине шоссе. Остановив свои «Жигули» они подошли и заглянули в автомобиль. Там на заднем сидении спал молодой человек лет двадцати пяти. Один из милиционеров достал из планшета фоторобот двух преступников, полученный сегодня днем, и показал его коллеге. Милиционеры внимательно рассмотрели рисунок и постучали в стекло машины. Шерстобитов проснулся. Открыв глаза и увидев двух работников органов он понял, что на сей раз скрыться ему не удасться...

На следующий день задержанного Кирилла Шерстобитого привели на допрос к капитану Ларину.

— Фамилия, имя, отчество? — спросил оперативник.

— Шерстобитов Кирилл Евгеньевич.

— Год рождения?

— Семьдесят пятый.

— Место рождения?

— Ленинград.

— Образование?

— Неполное высшее.

— Чем занимаешься?

— Последнее место работы — Финлядия. Собирал бруснику по контракту.

— Много насобирал?

— На пару месяцев спокойной жизни хватило.

Ларин положил перед Шерстобитовым протокол с показаниями Михайловских и составленный ими фоторобот.

— Это показания хозяев ограбленной тобой и твоим дружком квартиры,— сказал оперативник.— Если будешь все отрицать, устроим опознание.

Шерстобитов рассмотрел рисунок со своим портретом.

— По-моему, не очень похоже,— криво улыбнулся преступник.

— Вот что, Кирилл,— сказал Ларин,— либо ты выкладываешь все как было, и мы оформляем тебе чистосердечное признание. Либо колем твоего дружка.

Шерстобитов был далек от мысли соблюдать законы чести.

— Хорошо,— сказал он.— Я все расскажу.

— Правильно,— похвалил его Ларин,— начинай сначала.

Преступник задумался.

— Дядя у меня сумасшедший,— начал он.— Помешался на старых письмах. Сначала старые открытки в «Букинисте» покупал, а потом совсем спятил. Дошел до того, что стал письма на городской свалке искать. Чуть ли не поселился там вместе с бомжами.

— Причем тут твой дядя?

— Вот я и говорю, ищет он старые письма, потом всем их читает. И мне один раз прочитал письмо какой-то старухи. Там говорилось, что ей в блокаду от одного профессора досталась картина Айвазовского. Я хоть в живописи не разбираюсь, но могу представить, сколько Айвазовский стоит.

— Что было дальше?

— Дальше я втихаря переписал адрес этой старухи с конверта. Потом договорился с Серегой, приятелем своим, чтобы он помог в этом деле. Остальное вы знаете.

— Фамилия Сереги?

— Ващенко.

— Кому собирались продать картину?

— Есть один человек, Герман. Серега с ним договорился. Мы приехали на стрелку. Серега пошел к нему в квартиру, а я с картиной остался в машине. Ну а минут через пять он звонит на мобильник, чтобы я сваливал. И два отморозка возле моей машины уже крутятся. Еле ноги унес.

— Адрес Германа?

— Могу показать только дом. С ним договаривался Серега, я в детали не лез.

— Значит этот Герман взял твоего дружка в заложники?

— Да. Вчера звонил и последний раз предупредил, что если сегодня к четырем часам картину ему не привезу, Сереге голову оторвут.

— Где назначена встреча?

— На остановке, на углу Ординарной и Малого.

Ларин закурил.

— Разрешите мне тоже сигарету,— попросил Шерстобитов.

Оперативник протянул ему пачку.

— А зачем вы с Серегой другие вещи из квартиры Михайловских забрали? — спросил он,— телевизор, ковер, шубу...

— Ясно зачем, чтобы не поняли, что мы из-за картины лезем. Мы эти вещи потом на помойку выбросили. На хрен нам хлам.

Ларин усмехнулся.

— Могли бы туда же выбросить и картину,— сказал капитан.— Она ничего не стоит. Поздняя копия.

Лицо Шерстобитого изменилось.

— То есть как — копия?

— Да, ошиблась твоя старуха. А тебе из-за нее придется срок мотать. Тебе и твоему приятелю, если, конечно, он еще жив.

Шерстобитов потушил сигарету и тупо уставился глазами в стену.

— Значит так,— сказал Ларин.— Сейчас позвонишь Герману и скажешь, что в восемь часов будешь на остановке с картиной. Пусть привозят Серегу. В тюрьме твоему дружку все же будет лучше, чем на том свете.