Андрей Иванов: Письмо со свалки

— Эти? — спросил оперативник.

Круглов повертел в руках лист.

— Да, похожи,— ответил реставратор.

— Как они вам представились?

— Одного звали Кирилл, другого Сергей.

— А фамилии?

Круглов пожал плечами.

— Как-то обошлись без фамилий,— сказал он.

— Они не оставляли вам своих телефонов, адресов?

— Нет.

— Может быть, какие-то общие знакомые? — допытывался Ларин.— Должен же был кто-то вывести их на вас.

Круглов улыбнулся.

— Я в своей области человек довольно известный. Кто-то им посоветовал. Кто — я не спрашивал.

В этот момент на кухне засвистел чайник.

— Простите,— сказал Круглов.

Он вышел на кухню и вернулся с чайником в руке.

— Хотите чай или кофе? — спросил реставратор.

Ларин вдруг почувствовал, что он проголодался.

— Пожалуй, чай,— сказал он.

Круглов снял с полки две чашки, поставил их на стол, положил в них ложки и пакетики с чаем и налил кипяток. Ларин взял кусок сахара из сахарницы и не спеша размешал его в чашке.

— Может, у них были какие-то особые приметы? — сказал оперативник.— Татуировки на руках... Что-то необычное в одежде...

Круглов задумался.

— Нет,— ответил он.— Хотя... Вспомнил! Когда они забрали картину, я попросил их подбросить меня до центра. Им было по пути. И вот уже сидя в машине на переднем сидении, я увидел на обратной стороне талона техосмотра номер машины.

— И запомнили?

— Да. Вы знаете, он совпал с номером моей бывшей школы. Триста сорок девять.

— А буквы?

— Нет, буквы не запомнил.

— Марка автомобиля?

— Белая девятка.

Круглов вынул из фартука пачку сигарет.

— А что, собственно, случилось? — поинтересовался он.

Ларин тоже достал сигареты. Собеседники закурили.

— Петр Фомич,— сказал оперативник,— эта картина десять дней назад была вынесена из одной квартиры во время вооруженного ограбления.

Круглов удивленно покачал головой.

— Надо же! — сказал он.— Я по поведению тех двоих сразу заподозрил что-то неладное.

— Надеюсь, теперь с вашей помощью мы их возьмем. Так что спасибо вам большое.

Круглов глубоко затянулся и выпустил струйку дыма.

— Пожалуйста,— сказал он,— но мне непонятно, почему столько суеты вокруг этой картины? Это же копия.

— Копия?

— Да, поздняя копия, причем довольно посредственная.

Ларин задумался.

— Вы в этом уверены? — спросил он реставратора.

Круглов затушил сигарету.

— Андрей Васильевич,— сказал он,— это моя профессия.

Информация полученная Лариным от Круглова на следующий же день пошла в работу. Уже утром оперативники Двенадцатого отделения милиции знали, что владельцем белой «девятки» с номером 349 является Кирилл Шерстобитов. Также милиционерам стал известен адрес и телефон преступника.

— Поехали, навестим,— дал команду Соловец своим подчиненным.

Бригада оперативников выехала на своем «уазике» в Купчино. Спальный район утопал в желто-красных красках осени. За окном милицейского автомобиля промелькнули бесконечные просторы блочных и кирпичных микрорайонов. Наконец, оперативники оказались возле дома Шерстобитого. Поднявшись на нужный этаж и подойдя к квартире милиционеры обнаружили, что дверь не заперта. Замок был взломан. Оперативники вошли в квартиру. Вещи в ней были беспорядочно разбросаны. Вся одежда из шкафа вывалена на пол. Ящики письменного стола лежали посреди комнаты. Распахнутая дверь на балкон говорила о том, что нежданные гости побывали и там, успев порыться в коробках с пустыми бутылками. Те, кто посетил квартиру до оперативников, обшарили каждый ее угол.

Милиционары внимательно осмотрели распотрашенное жилище Шерстобитого.

— Похоже, не одни мы за парнем охотимся,— сказал Ларин.

— Все ясно,— сказал Соловец.

— Что будем делать? — поинтересовался Дукалис.

— Надо разослать его фоторобот по всем постам и дать машину в розыск,— пояснил свою мысль майор.

Пока милиционеры рассуждали, как им поступить, Шерстобитов на белой «девятке» подъехал к своему дому. Эту ночь он провел у одной из своих многочисленных подруг. «Уазик» оперативников, стоящий возле подъезда, сразу бросился ему в глаза. На всякий случай он отъехал по улице на порядочное расстояние и решил некоторое время подождать. Вдруг зазвонил его мобильный телефон.

— Да,— сказал Шерстобитов.

— Ну что, еще не надумал? — раздался в трубке голос Германа.— Завтра в четыре часа последний срок. Если не принесешь картину, твоему приятелю конец.