Оса Ларссон: Кровь среди лета

На следующий день один из совладельцев бюро, Торстен Карлссон, предложил Ребекке пожить в его загородном доме. Когда-то Мария работала под его началом в отделе торгового права, пока не перешла к Монсу Веннгрену.

— Ты окажешь мне большую услугу, — говорил Торстен. — Присмотришь за домом, а я буду появляться там, только когда захочу поплавать. Собственно говоря, мне давно пора его продать. Но это такие хлопоты…

Разумеется, она хотела отказаться, слишком все очевидно! Но та девушка в красных резиновых сапогах все решила за нее, прежде чем Ребекка успела открыть рот.

Теперь она была просто обязана съесть этот салат.

Ребекка начала с половинки грецкого ореха, которая во рту казалась огромной, как слива. Она тщательно пережевывала, прежде чем сглотнуть. Мария не спускала с нее глаз.

— Как ты? — спросила она.

Ребекка улыбнулась. Язык стал шершавым, как наждачная бумага.

— Я правда не знаю.

— Развеселилась?

Ребекка пожала плечами.

«Я хочу отсюда сбежать, — подумала она. — Но что я могу поделать? Нужно терпеть, иначе кончишь жизнь в полном одиночестве, мучаясь аллергией и страхом перед людьми, в какой-нибудь избушке, полной кошек и разного хлама».

— Не знаю, — ответила она. — Мне кажется, что здесь все только обо мне и говорят. Сплетничают, судачат, пока меня нет рядом. Но стоит мне появиться, панически меняют тему и заводят речь, например, о теннисе.

— Разумеется, — улыбнулась Мария. — Ты ведь наша Модеста Блейз. Скоро отправишься в дом Торстена, где тебе будет спокойно и одиноко. Конечно, они говорят о тебе.

Ребекка засмеялась.

— Спасибо, мне уже лучше.

— Я видела, ты беседовала с Юханом Гриллем и Петрой Вильхельмссон. Как она тебе? Очень мила, по-моему, однако не думаю, что так уж удобно иметь ноги от ушей и задницу почти между лопаток. Моя давно уже отделилась от меня и, похоже, живет своей собственной жизнью, словно повзрослевший ребенок.

— Да, мне послышалось, будто кто-то бежал за тобой по траве.

Они замолчали и взглянули в сторону фарватера, где кто-то заводил мотор старого катера «Фингал».

— Не волнуйся, — успокоила Ребекку Мария. — Скоро они перепьются и развяжут языки.

Она повернулась к Ребекке, наклонилась к ее уху и прошептала, словно кого-то передразнивая:

— «Каково это — убить человека?»

«Отличная работа!» — восклицал про себя Монс Веннгрен, наблюдая со стороны эту сцену. Он видел, как веселится Ребекка, как размахивает руками Мария, плечи которой так и ходят туда-сюда. Просто чудо, что она не уронила свой бокал! Должно быть, сказалась многолетняя выучка в родительском доме. «А фигура у Ребекки теперь вроде не такая угловатая, как раньше. Она выглядит полной сил и хорошо загорела, — отметил про себя Монс. — Тощая, как жердь, но такой она была всегда».

Торстен Карлссон стоял позади Веннгрена и изучал стол. У него сосало в желудке. Он смотрел на шампур с ягненком по-индонезийски, на свинину с приправой кейджн, на креветок, на рыбу с имбирем и ананасом по-карибски, на цыпленка с шалфеем и лимоном и в азиатском стиле под йогуртовым маринадом, на всевозможные соусы и салаты, вдыхал аромат гарам-масала и кукурмы. Здесь было белое и красное вино, пиво и сидр.

Торстен знал, что за невысокий рост, коренастую фигуру и жесткие черные волосы ежиком коллеги прозвали его Карлсоном, Который Живет на Крыше. Монс являл полную ему противоположность: одежда свободно висела на его худом, вытянутом теле. Но по крайней мере, женщины не называли его сладеньким толстячком и не хихикали у него за спиной.

— Я слышал, ты справил себе новый «ягуар»? — начал Карлссон, хватая оливку из салата «Булгур».

— Ммм… — Вопрос Торстена, похоже, застал Монса врасплох, и тот пытался собраться с мыслями. — Кабриолет Е-типа, в отличном состоянии. Как она себя чувствует?

Первые несколько секунд Торстен Карлссон думал, что Веннгрен спрашивает о самочувствии его машины. Однако, следуя за взглядом собеседника, понял, что тот имеет в виду Ребекку Мартинссон.

— Зачем ей понадобилась твоя дача? — поинтересовался Монс.

— Не дело ей сидеть взаперти в своей однушке, нужно куда-нибудь и выбираться время от времени. А почему ты ее саму об этом не спросишь? Она ведь с тобой работает?

— Именно потому, что я решил спросить об этом тебя, — сердито ответил Монс.

Торстен Карлссон поднял руки, будто сдаваясь на милость противника.

— Я так редко бываю там, — ответил он извиняющимся тоном, — а когда все-таки выбираюсь, мы говорим совсем о другом.