Оса Ларссон - Кровь среди лета

А по другую сторону реки, в поселке Пойкки-ярви, в доме священника до сих пор жил ее муж. Больной, он не имел никаких сил заниматься делами наследства. Свен-Эрик помнил, какая жалость переполняла его при встрече с этим мужчиной. «Опять вы, когда же меня наконец оставят в покое!» — будто говорил он всем своим видом. Каждая беседа бередила старые раны, заставляла заново все переживать. У мужчины были заплаканные глаза. И никаких детей, с которыми можно разделить горе.

Разумеется, у Свена-Эрика были дети, дочь в Лулео. Тем не менее он знал, что такое одиночество. Он и сам жил сейчас один в своем доме. Правда, у него имелся кот. И его жену не убивали и не подвешивали на цепях.

Любой звонок или письмо от какого-нибудь сумасшедшего, признающегося в совершении этого преступления, тщательно изучали. Но это ничего не дало. Есть люди, которые любой ценой стремятся попасть на газетные полосы.

А журналисты будто с ума посходили. Мильдред Нильссон найдена мертвой в середине лета. Еще и двух лет не прошло с убийства в Кируне другой церковной знаменитости, Виктора Страндгорда, видного деятеля общины «Источник силы». Они рассуждали о сходстве между двумя преступлениями, несмотря на то что убийцы Страндгорда не было в живых. Тем не менее связь казалась очевидной: оба религиозных деятеля жестоко умерщвлены каждый в своей церкви. Оба они высказывались в прессе. Чувствовали ли они угрозу? Может, думали бежать? Насколько вообще опасно священнику жить в Кируне? Внештатные корреспонденты из газет, нанятые на период летних отпусков, приезжали наблюдать за работой полиции. Они были молоды, любопытны и не удовлетворялись ответами типа «в интересах следствия — никаких комментариев». Оживление в прессе держалось недели две.

— Черт знает что такое! — жаловался Свен-Эрик комиссару. — Невозможно разуться, чтобы вытряхнуть из ботинок мусор: в любую минуту к тебе может вломиться журналист!

Но поскольку следствие не продвигалось, газетчики скоро оставили город. Теперь их занимали два человека, насмерть задавленные толпой на фестивале.

В течение всего лета разрабатывалась версия об убийце-подражателе. Расправа над Виктором Страндгордом могла вдохновить кого-то на преступление. Управление криминальной полицией поначалу сомневалось, стоит ли привлекать к работе психиатра, ведь предполагать, что действовал серийный убийца, не было никаких оснований, и даже версия о подражателе пока нуждалась в подтверждении. Однако бросающееся в глаза сходство между двумя случаями и шумиха в прессе заставили в конце концов сделать это: в Кируну направили психиатра, которому пришлось прервать свой отпуск.

Это была женщина лет сорока. Однажды утром в начале июля она прибыла в участок. В комнате для совещаний сидело около десятка изнывавших от жары полицейских. Они закрыли окна из опасения, что кто-то может подслушать их беседу с улицы.

Свена-Эрика поразило, с каким спокойствием, пониманием, почти с любовью приехавшая говорила о серийных убийцах, маньяках и прочих безумцах. «Этот несчастный человек», «совсем молоденький мальчик, который…» — такие выражения употребляла она, приводя примеры из своей практики. Или: «к счастью для него, он был схвачен и осужден». А один из ее подопечных, рассказывала она, после нескольких лет пребывания в закрытом лечебном учреждении освободился и зажил нормальной жизнью: устроился маляром на полставки и завел собаку.

— Я не совсем уверена, — говорила психиатр, — что дело полиции решать, какую версию им разрабатывать. Если убийца подражатель, я попробую нарисовать его более-менее правдоподобный психологический портрет.

Тут она в самых общих чертах описала преступника и предложила присутствующим задавать вопросы.

— Это мужчина. Возраст от пятнадцати до пятидесяти. Все. Извините, — добавила она, увидев на лицах полицейских улыбки.

— Конечно, нас больше бы устроило другое: «Двадцать семь лет и три месяца, работает разносчиком газет, живет со своей мамой и водит красную „вольво“», — пошутил кто-то.

— Да, и носит сорок второй размер обуви, — поддержала врач. — Специфика имитаторов в том, что они начинают сразу с серьезных преступлений. В этом случае нет необходимости искать того, кто уже был осужден за менее тяжкие деяния. Последнее согласовывается с тем, что обнаруженные на теле отпечатки пальцев вам так и не удалось найти в базе.

Полицейские закивали.

— Он может быть в списке подозреваемых или осужденных за мелкие правонарушения типа хулиганства, преследования или мелкой кражи, такое случается с подобными людьми. Но если он имитатор, то на протяжении полутора лет он сидел где-нибудь в своей комнате и читал статьи об убийстве Виктора Страндгорда. Они совершаются тихими людьми, эти особые преступления. До поры до времени этого было ему достаточно, но однажды он захотел, чтобы написали и о нем.