Оса Ларссон - Кровь среди лета

Лиза схватилась за край мойки и поднялась на ноги. Анетте в комнате не было.

Глаза у Лизы опухли, и она принялась прижимать к векам ледяные кончики пальцев. Потом включила кран и брызнула себе на лицо холодной водой. Достала лист плотной бумаги из стоявшей возле раковины корзины и, поцарапав себе нос, утерла сопли. Она так и не решилась взглянуть в зеркало.

Затем Лиза обернулась на собак. Теперь она смотрела на них почти спокойно, потому что уже выплакала свое горе. Ведь сильная скорбь подобна внезапно нахлынувшему воспоминанию: поднимется и уляжется. Лиза вышла из операционной. Через открытую дверь она увидела Анетте, которая работала за компьютером в своем кабинете.

Лиза вышла во двор. Сентябрьское солнце слепило глаза, предметы отбрасывали плотные, резко очерченные тени. В глазах у Лизы будто играли солнечные зайчики.

Она опустила солнцезащитный козырек и завела мотор. Выехав из города, Лиза направила машину в сторону Норвегии.

За рулем она ни о чем не думала, просто следила за поворотами дороги и смотрела на проезжающие мимо автомобили. Небо стало ядовито-синим. Высоко над горными хребтами проносились мохнатые облака. По сторонам мелькали скалы, ущелья. Вытянутое озеро Турнетреск походило на сверкающий камень лазурного цвета в оправе золотого осеннего леса. Возле турбазы «Каттерйокк» навстречу ей из-за поворота вынырнул большой грузовик. Лиза прибавила скорость и отстегнула страховочный ремень.

Винни привел Ребекку Мартинссон в подвал своего дома. Они спустились по крашенной в зеленый цвет каменной лестнице и оказались в комнате, которая, очевидно, использовалась одновременно в качестве погреба, продовольственного склада и столовой. Здесь царил страшный беспорядок. В воздухе чувствовалась сырость; белые стены, на которых местами осыпалась штукатурка, то там, то здесь испещряли влажные подтеки и пятна. Сделанные из досок полки были уставлены банками с вареньем, коробками с гвоздями и шурупами, самыми разными хозяйственными принадлежностями, бутылками с олифой и наполовину испарившимся растворителем, кисточками, склеившимися от застывшей краски, наждачной бумагой, ведрами, электроприборами и мотками провода. На стенах висели самые разные инструменты.

Винни шикнул на Ребекку и приложил указательный палец к губам. Затем взял ее за руку и подвел к стулу, на который она села, а сам опустился на колени и постучал ногтем по полу.

Ребекка не двигалась.

Винни достал из нагрудного кармана куртки пустой пакет из-под печенья, развернул его, шелестя бумагой, вытащил остававшийся там кусочек и разломил. Откуда ни возьмись появился маленький мышонок. Он пробежался по полу, описав фигуру зигзагообразной формы, остановился перед Винни и поднялся на задние лапки. Это был буро-серый зверек ростом не больше четырех-пяти сантиметров. Винни протянул ему половинку печенья. Мышонок хотел взять у него лакомство, но, поскольку Винни не разжимал пальцев, принялся есть прямо у него из рук. Послышался тихий хруст. Винни повернулся к Ребекке.

— Мышь, — сказал он.

Ребекка удивилась, что зверек не испугался человеческого голоса и продолжал грызть печенье. Она кивнула Винни и широко улыбнулась. Крупный молодой человек и крохотный мышонок являли собой удивительное зрелище. Ребекка спрашивала себя, как удалось Винни приручить зверька и победить его страх. Может, терпением, которого хватало на то, чтобы вот так сидеть на корточках и ждать?

«Удивительный юноша», — подумала она.

Винни попытался погладить мышонка указательным пальцем, но на этот раз страх пересилил голод. Серой молнией мелькнула мохнатая спинка и скрылась в куче мусора у стены.

Ребекка проводила животное взглядом.

Теперь пора. Она не могла оставлять надолго припаркованную на обочине дороги машину.

Ребекке послышалось, будто Винни что-то сказал. Она посмотрела на него.

— Мышь, — повторял Винни.

Ребекке стало грустно. Ей показалось, что она никогда не встретит человека более близкого ей, чем этот умственно отсталый юноша.

«Почему я не могу любить людей? — спросила она себя. — Почему не доверяю им? Всем, кроме Винни. Он не умеет притворяться».

— Пока, Винни, — сказала она.

— Пока, — равнодушно отозвался он.

Ребекка снова вышла на зеленую лестницу. Она не слышала, как во дворе остановился автомобиль, как хозяин дома взошел на крыльцо. В ту самую секунду, как она открывала дверь в прихожую, на пороге появилась грузная фигура Ларса-Гуннара. Словно скала, она преградила путь Ребекке; внутри у нее похолодело от страха.