Крис Симмс - Сдирающий кожу

— А что в нем было такого гнусного?

— Отношение к женщинам. Я не хотела, чтобы моя мать пополнила список его побед на одну ночь.

— А как он выглядел?

— Я называла его Жирный Элвис.

Джон взглянул на занавешенные окна Пита Грея, в которых мерцал голубой свет.

Домой он вернулся около одиннадцати. К его удивлению, Элис все еще сидела в гостиной перед включенным телевизором и читала журнал.

— Привет, детка. Я сейчас, только водички глотну.

Потрепав Панча за ушами, Джон прошел через маленький коридор в кухню. Пылесос стоял в чулане под лестницей, ковер сиял чистотой. Войдя в кухню, Джон достал с полки стакан и успел наполовину налить его, прежде чем осознал, что тарелки и чашки вымыты и убраны на место.

Он прошел в гостиную и сел в кресло.

— Ты вымыла посуду? Я же говорил, что сам все сделаю.

Элис вздохнула.

— Когда?

Она даже не повернулась в его сторону.

— Сегодня. Сейчас.

— Мне надоело ждать.

Элис подняла голову: бледные губы были плотно сжаты. Сигнал тревоги, звучавший еще днем, теперь стал гораздо громче.

— Сейчас бы ты пылесосил? Я в это время уже сплю.

— Ну тогда завтра утром.

— Ага, после дождичка в четверг!

Элис швырнула журнал на стол.

— Что случилось? — спросил Джон, удивленный ее внезапной вспышкой. Краем глаза он увидел, что Панч выскользнул из комнаты, и пожалел, что не может последовать за псом.

Элис с трудом поднялась на ноги.

— Что случилось?.. Ну ты и придурок, Джон Спайсер!

Он уставился на нее, раздумывая о том, что расследование зашло в тупик. С каждым днем Маклогин все больше злился, и его манера расхаживать по комнате расследования начинала действовать всем на нервы.

— Эли, я не ясновидящий. Я не помыл посуду. Ты из-за этого сердишься?

Какое-то время она молча смотрела на Джона. Поняв, что больше от него ничего не добьешься, вскрикнула от негодования, развернула живот и переваливающейся походкой вышла в коридор.

Еще пару секунд Джон сидел не шевелясь; в душе бурлила обида.

— Эли, если в ближайшие дни мы ничего не добьемся, убийца спустит кожу со следующей жертвы! — Он встал и прошел через комнату к двери. — Пойми, у меня такая работа. Убийцы не считаются с моей личной жизнью.

Элис успела одолеть половину лестничного пролета, держась рукой за перила. Ее плечи ходили ходуном: она старалась отдышаться.

— Ты не забыл, что у тебя скоро родится ребенок? У меня сил больше нет. Я, беременная, работаю и еще стараюсь, чтобы тут все не заросло грязью. — Она повернулась и наставила на него палец. — И я не желаю, чтобы мои усилия шли насмарку. И еще. Детская до сих пор не готова. А ты обещал, Джон, ты обещал!

Из глаз ее брызнули слезы, и Элис отчаянно принялась их вытирать. Джон внезапно осознал, как она ранима и как ей сейчас трудно. Мысль, что из-за него так расстраивается любимая, разрывала сердце.

— Я не желаю слышать дома о твоей работе! Мы ведь договорились, забыл? Поэтому перестань оправдывать свое свинское поведение работой!

Джон открыл было рот, но нужных слов не нашлось. Элис отвернулась и, осторожно ступая, преодолела оставшиеся ступени. Из ванной донесся шум льющейся воды.

Он вернулся в кухню, прокручивая в голове события последних нескольких дней. Когда он в последний раз готовил, убирался, мыл посуду?.. На его немой вопрос Панч ответил лишь взглядом печальных глаз.

— Вот так, Панч! Похоже, я все испортил.

Пес хранил молчание.

Джон взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, постучался в полуоткрытую дверь ванной и заглянул внутрь. Элис чистила зубы с такой яростью, что едва не обдирала зубную эмаль.

— Прости меня, Эли.

Она взглянула в зеркало, и он увидел ее заплаканные глаза. Чувство вины захлестнуло его целиком. Он шагнул к ней, одной рукой обнял живот, а другой мягко обхватил ее запястье, останавливая движения щетки.

Положив голову ей на плечо, он прошептал:

— Я был полным идиотом. Прости меня. Я ничего не замечал.

Рука с зубной щеткой опустилась.

— Я мечтала о счастливой беременности. Мне не хочется плакать и переживать сейчас, когда наш ребенок…

— Я знаю, — прошептал Джон, закрыв глаза. — Я сделаю все, чтобы так оно и было.

Он начал нежно целовать Элис в шею, чувствуя, как напряжение медленно ее отпускает.

Через несколько мгновений Элис прошептала его имя.

— Да? — сказал он, не поднимая головы.

— По-моему, у меня бешенство.

— Что?

Его глаза широко раскрылись, и он заметил белую пену в уголках ее рта.