Николай Леонов - Трудно украсть бога

– Так он не просил у вас коробку? Вы сами ее отдали?

– Кажется, нет… – растерянно пробормотала старушка. – Просто, когда он сказал, кто он и от кого, у меня и мысли не возникло… Так я отдала ее не тому человеку? Боже мой!

– Мне бы очень пригодился портрет этого человека. Тогда мы смогли бы его опознать. Вы не откажетесь помочь? Я могу найти художника…

– Посмотрите на меня, – прервала оживившегося Гурова Таисия Петровна. – Видите мои очки? Я и вас сейчас не очень отчетливо вижу. Могу приблизительно сказать, какого вы телосложения и роста. Голос ваш узнаю обязательно. А описать внешность – это не ко мне. В одном глазу мне когда-то заменили хрусталик и со временем он вовсе перестал видеть, а другой не многим лучше. Единственное, что я смогу точно узнать, – так это голос. У меня на них прекрасная память.

– Что же, если будет такая необходимость, то мы обратимся к вам за помощью, – со вздохом кивнул полковник.

Видя, что он поднимается со своего места, старушка удержала его за рукав:

– Понимаю, что вы мне не расскажете, что там произошло. Интересы следствия и все такое… Но скажите, я действительно отдала мошеннику что-то ценное? Меня это очень беспокоит.

– Не волнуйтесь, Таисия Петровна, – заверил старушку Гуров. – Вашей вины в произошедшем нет. Круглов сам поступил необдуманно, не сказав вам, как убедиться, что пришедший за коробкой – действительно его внук. Конспиратор он был явно никудышный. А вы поступили честно, как договаривались с ним.

– Постой! – неожиданно вскрикнула Таисия Петровна. – Я кое-что вспомнила! Не знаю, может быть, это вам пригодится. Этот человек, который назвался внуком Круглова, он, кажется, верующий или хочет таким казаться.

– С чего вы взяли?

– Он при мне перекрестился и так странно – двумя прямыми пальцами, а не щепоткой, как все…

– Как старообрядцы, – пробормотал Гуров и принялся благодарить старушку.

Покинув старый дом, полковник надолго остановился во дворе, изучая постройку снаружи. Итак, искомое увели у него прямо из-под носа. Причем увел кто-то, осведомленный о изысканиях Круглова ничуть не хуже его самого.

Простое рассуждение на эту тему приводило к неутешительному выводу. Кроме самого полковника, о последних находках были осведомлены немногие: сам Федор, но это был точно не он, да ему это было и не к чему, во-вторых, Маргарита. Опять-таки – это была не она, но ничто не мешало ей передать сведения некоему «грузному мужчине», который оперативно, допустим, на машине, проделал путь до Казани и оказался тут раньше Гурова. Мотив у Маргариты был, ведь она знала, что за ценность на кону. В-третьих, все бумаги теоретически могла прочитать соседка Круглова, пока они были у нее, или даже его сосед-алкоголик. Последний явно не смог бы это провернуть. А соседка не казалась способной на сложную интригу. Однако сбрасывать ее со счетов все же не стоило…

Про старообрядческое крестное знамение он тоже не забыл, но пока не знал, как к нему отнестись. Это мог быть как искренний жест, и тогда преступника нужно будет искать среди общины, так и специально продуманное действие, чтобы отвести подозрения в определенную сторону.

Можно было попытаться отыскать еще какие-нибудь следы этого таинственного «внука» здесь, в Казани, но Гуров не сомневался, что он уже давно убрался отсюда вместе со своей коробкой, содержимое которой хоть и неизвестно точно, но практически не подлежит сомнению, что там-то и находится пресловутая икона.

Посему полковник не стал терять времени и отправился прямиком на вокзал, обратно в город Петровск.

В ожидании поезда он успел сообщить Федору, что дело снова затягивается, а жене – что отпуск по-прежнему откладывается на неизвестное время. Вроде бы ничего особенного в этом не было, но полковнику было очень неприятно признавать свое, пусть и промежуточное, но поражение.

Дом Макара Ивановича встретил его неожиданной тишиной и покоем. Наивный старик оказался недостаточно дальновиден, чтобы уберечь свое сокровище, но больше это не было его заботой. Теперь это легло на плечи Гурова.

Открыв дверь, полковник почувствовал, что в доме что-то не так. Ощущение было отчетливым, но неопределенным. Все предметы оставались на тех же местах, на которых он их оставил. Пыль на полированной поверхности стола накопилась в должном количестве.

Гуров внимательно осмотрел все свои вещи, потом вещи старика, перелистал тетради дореволюционного сыщика – все было на месте. Не придумав больше ничего толкового, полковник отправился спать, тем более что время было уже позднее.