Николай Леонов - Удачи тебе, сыщик!

– Надо подумать, – серьезно ответил сыщик, – потому как преступники и генерал Орлов лично мне надоели до смерти…

Роговой и Бунич не обменивались колкостями и остротами, разговаривая по телефону, старались не употреблять непарламентских выражений, хотя ныне в нашем парламенте загибают достаточно круто.

– Доставить ваш груз в Москву и получить десять процентов? – спросил Бунич. – Мысль интересная…

– Два миллиона зеленых за простую транспортировку, – от переполнявшей его злости Роговой слегка заикался.

– Десять и, как говорил классик, «торг здесь неуместен».

– Вы здоровы? Покажитесь врачу.

– Кто мне мешает забрать все?

– Не блефуйте, я знаю, вы не занимаетесь этим товаром.

– Верно, – согласился Бунич. – Видимо, не стоит и начинать.

– Три, – сказал Роговой.

– Известно, мы не любим друг друга, но коммерция есть коммерция. Вы не понимаете сложившейся у нас обстановки. Практически вы на девяносто процентов потеряли уже все. Я могу попытаться утерянное вернуть, хотя не знаю, как и подступиться к делу. У вас связь с товаром через женщину, чей муж взят два часа назад при попытке совершить убийство, – Бунич выдержал паузу. – Рядом прогуливаются, просто изнывают от безделья два лучших сыщика России. Прилетайте. Берите свой товар, за скромные деньги я помогу вам транспортом и людьми.

– Не говорите глупостей, меня знают в лицо.

– Так пришлите кого-нибудь, – подсказал Бунич. – Одного убили, второго арестовали, и вы остались без людей? Вопрос риторический. Я знаю, что у вас людей нет. Вы старый, жирный, подлый боров. Вы обманули всех и остались один. Вы меня слушаете и трубку положить не смеете, потому как я – ваш последний шанс. Вы задумали хорошо, даже гениально, но поскупились, наняли дерьмовых исполнителей и практически разорились.

– Хорошо, вы получите десять миллионов, – просипел Роговой.

– Предупреждаю…

– Не надо, знаю, – перебил Роговой. – В этот раз я расплачусь полностью, – и положил трубку.

Бунич услышал гудки, тоже положил трубку, вызвал секретаря. Тот явился мгновенно, сел напротив. Хозяин получал информацию через секретаря, потому начал без предисловий.

– Тебе ситуация в городе и цирке известна. Стоит нам ввязываться?

– Нет, я считаю партию законченной.

– Твой гонорар два миллиона долларов.

У секретаря были отличные нервы, но, услышав сумму, он закашлялся, ослабил узел галстука.

– Я понимаю, что, получив такие деньги, ты от меня уйдешь, захочешь самостоятельности. Мне жаль, я ценю тебя. Если все пройдет удачно, мы можем стать партнерами.

– Я благодарен, хозяин, надо подумать.

– Думай, пока пригласи близнят.

Когда братья явились, Бунич впервые предложил им сесть. Такое удивит хоть кого, и на бесстрастных монголоидных физиономиях братьев появилось замешательство. Охранники молча сели, они многое знали, поняли хозяина с полуслова и синхронно покачали головами.

– Извините, хозяин, но покойнику деньги ни к чему, – ответил один, другой согласно кивнул.

– Наркотики – не расстрельная статья, – сказал Бунич.

– Если начинать, то с убийства полковника, а это верная вышка.

– Согласен, риск велик, но в случае удачи каждый получает миллион долларов, сегодня это двести миллионов рублей, завтра – половина миллиарда. Даю два часа, думайте.

Братья поднялись, бесшумно направились к дверям, но секретарь их остановил:

– Стойте, у меня есть идея.

В люксе, оплаченном Юдиным и незаконно оккупированном сыщиками, в одиннадцать вечера появились супруги Соснины. Пригласил их Гуров, беседу вел генерал Орлов, а сыщик, чтобы не присутствовать при унижении строптивой Ольги Дмитриевны, поднялся на второй этаж, открыл старый «Огонек», начал решать кроссворд.

Примерно через час Орлов крикнул:

– Вылезай, твоя Дульцинея удалилась!

Гуров спустился, не глядя другу в глаза, начал готовить коктейль, хотя терпеть не мог смеси, предпочитал напитки в чистом виде. Такой профессионал, как Петр, конечно, понял, что между ним, сыщиком Гуровым, и этой женщиной что-то было. Хотя на самом деле ничего и не было. Но Гуров стыдился и объясняться не хотел.

– Перестань, Лева, ты ставишь меня в неловкое положение, – сказал Орлов, хотел друга обнять, но лишь похлопал по спине. – Ты сделал большое дело, я приехал практически пожинать плоды и укорять тебя в ерунде, мне, право, стыдно. Ну заморочил бабенке голову, сам слегка заморочился, наплевать и забыть. Давай о деле.