Эд Макбейн - Покушение на леди

– То есть? – переспросил Карелла.

– Не хочет платить. Был наверху, а теперь собирается улизнуть.

– Я всегда говорю им: сначала получите dinero [4], – закудахтала мама Лу. – Сначала dinero, потом – amor [5]. Нет. Эта бестолочь, эта новенькая, она вечно забывает. А теперь видишь, что из этого получается. Скажи ему, Стиви. Скажи, пусть отдаст мои деньги.

– Ты стала небрежно вести дела, Лу.

– Да, да, знаю. Но скажи ему, пусть отдаст мои деньги. Стиви! Скажи этому Гитлеру!

Карелла взглянул на мужчину, который пока не вымолвил ни слова, и только теперь заметил сходство. Тот стоял возле мамы Лу, скрестив на груди руки и поджав губы под щеточкой усов. Глаза его метали молнии.

– Вы детектив? – неожиданно спросил он.

– Да, – ответил Карелла.

– И вы допускаете в городе подобные вещи?

– Что именно?

– Открытую проституцию.

– Я не вижу никакой проституции.

– Вы что, сводник? Или инкассатор у здешних шлюх?

– Мистер... – начал Карелла, но Хейз легонько тронул его за руку. Создавшаяся ситуация была чревата осложнениями, и Хейз сразу понял это. Не замечать – одно дело. Открыто покрывать – совсем другое. Он чувствовал, что, независимо от взаимоотношений Кареллы с мамой Лу, сейчас не время лезть в бутылку. Один звонок в Главное управление – и не оберешься неприятностей.

– Нам нужно кое-кого повидать, Стив, – сказал он.

Их глаза встретились, и Хейз понял, что его послали ко всем чертям.

– Вы были наверху, мистер? – спросил Карелла.

– Да.

– Так. Я не знаю, чем вы там занимались, и не хочу знать. Это ваше дело. Но, судя по обручальному кольцу на вашей руке...

Мужчина быстро спрятал руку за спину.

– ...вам не улыбается получить повестку в суд для дачи показаний по делу об открытой проституции. У меня своих забот по горло, мистер, поэтому оставляю все на вашу совесть. Пойдем, Коттон.

И он пошел дальше по улице. Хейз последовал за ним. Через некоторое время Хейз оглянулся.

– Он платит.

Карелла хмыкнул.

– Ты сердишься?

– Немного.

– Я думал сделать как лучше.

– Мама Лу всегда помогает нам. Кроме того, она мне нравится. Никто не просил этого типа появляться на нашем участке. Он пришел, получил что хотел и, мне кажется, по справедливости должен заплатить. Девушка, с которой он был, делает это не ради удовольствия. Ей приходится в миллион раз тяжелей, чем самому заштатному клерку.

– Тогда почему бы ей не стать таким клерком? – возник у Хейза логичный вопрос.

– Сдаюсь, – улыбнулся Карелла и добавил: – Пришли, это здесь.

Заведение мамы Иды ничем не отличалось от соседних жилых домов. На ступеньках у парадной двери двое мальчишек играли в крестики-нолики.

– Марш отсюда! – прикрикнул Карелла, и ребят как ветром сдуло. – Вот что меня больше всего мучит: дети. Ведь все происходит у них на глазах. Хорошенькое воспитание.

– Только недавно ты, кажется, говорил, что это вполне честная профессия.

– Ты что, хочешь поймать меня на слове?

– Нет, просто интересно, почему тебя так разобрало.

– Согласен: преступление бесчестно. Проституция – это преступление, во всяком случае, так считается у нас в городе. Возможно, закон прав, а возможно, и нет, но критиковать его – не мое дело. Мое дело – насаждать закон. Согласен: в нашем участке и, насколько мне известно, во всех других участках проституция – это преступление, которое не считается преступлением. Те двое патрульных собирают мзду со всех заведений на улице и следят, чтобы у мадам не было неприятностей. Мадам, в свою очередь, соблюдают правила «гигиены»: никакого воровства, чистая коммерция. Но парень, который хотел поживиться за счет Лу, он ведь тоже совершал преступление, так? И что прикажешь делать копу? Закрывать глаза на все преступления или только на некоторые?

– Нет, – ответил Хейз, – только на те, за которые ему платят.

Карелла смерил Хейза взглядом.

– За все время, что я работаю в полиции, я не взял ни греша. Запомни это.

– У меня и в мыслях не было тебя задеть.

– Так вот, коп не может всегда следовать букве закона. Мое понятие о добре и зле не имеет ничего общего с законом. И по мне, этот Гитлер творил зло. Детали не в счет. В принципе. Может, я зря полез в бутылку, а может, и нет. И хватит об этом, к черту.

– Ладно, – согласился Хейз.

– Теперь ты сердишься?

– Нет. Просто мотаю на ус.

– И еще одно, – сказал Карелла.

– Что именно?

– Дети, стоящие вокруг. Было бы лучше, если бы они еще и сейчас стояли там, разинув рты? Разве не следовало прекратить это безобразие?