Николай Леонов - Долларовый эквивалент

– Он самый, – кивнул милиционер. – Значит, Антипин меня к вам прикомандировал? Будем вместе мучиться.

– В каком это смысле? – сурово спросил Глузский.

– В смысле агрегат у нас с вами ненадежный, – охотно объяснил водитель. – Сыплется на ходу. Колодки вот опять в который раз менял… Списывать эту рухлядь давно пора, а у нас все чего-то маркитанят… А тут не столько ездишь, сколько людей смешишь. Так куда поедем, господа начальники?

У милиционера Видюнкина было широкое безмятежное лицо и гладко прилизанные волосы, которые не были седыми, но почему-то таковыми казались. Говорил он так же, как и двигался, неторопливо и с большим достоинством. Трудно было поверить, что такой человек способен кого-нибудь насмешить.

– Вы деревню Колдово знаете? – спросил Гуров.

Видюнкин посмотрел на него с уважением.

– Это вон, значит, куда? – задумчиво проговорил он и покачал головой. – Я-то думал, по городу… А это получается – в район ехать. Это, господа начальники, задача! Это мы с вами вполне можем и не доехать до поставленной цели. Агрегат у нас…

– Ненадежный, – подхватил Глузский, у которого уже начинали сдавать нервы. – Слышали! И списывать его пора, как и вообще все тут у вас!

– Зачем все? – спокойно возразил Видюнкин. – Начальство на хороших машинах ездит. Этого у них не отнимешь.

– Мы бы тоже с удовольствием пересели в хорошую машину, – сказал Гуров. – Но поскольку нам досталась ваша, то в ней и поедем. Поедем туда, куда понадобится, хоть на край света. Если сломается, будете чинить. На этом вопрос исчерпан. Теперь отвечайте – представляете, где Колдово?

– Само собой, – степенно ответил водитель. – Я эти края от и до объездил. Не заблудимся.

– Тогда поехали, – распорядился Гуров.

Видюнкин надел на голову кепку, кашлянул и уже собрался было направиться к машине, как вдруг остановился и как ни в чем не бывало сообщил:

– Надо же, чуть не забыл ведь! Там у начальника кого-нибудь из вас к телефону приглашают – звонок из Москвы, что ли…

Гуров с досады только махнул рукой.

– Ну и растяпа вы, Видюнкин! – сердито сказал он, но распространяться на эту тему не стал, потому что тут же ушел в управление.

Видюнкин пожал плечами и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Легко рассуждать, когда сам себе хозяин. А тут только одно слышишь – давай-давай! Иной раз как тебя зовут не помнишь, а не то что…

Глузский безразлично посмотрел на него, потом на Веригина и сказал с растяжкой:

– Повезло тебе, Веригин, а?

– Товарищ подполковник! – просительно сказал Веригин. – Ну что вы все – Веригин, Веригин! С каждым могло случиться!

– А что я такого сказал? – удивился Глузский, а потом злорадно добавил: – Случиться могло с каждым, а почему-то случилось с тобой. Интересно, в чем причина?

– Невезение, – подсказал Песков, которому было жалко Веригина.

– Разгильдяйство, – отрезал Глузский. – Невезение – это когда тебе гроб на колесах дают и Видюнкина в придачу. А когда в закрытом вагоне у тебя из-под носа миллион уводят – это форменное разгильдяйство. Еще вспомните мои слова, когда в Москве будете объяснительные пачками писать.

Сраженные такой перспективой, оперативники надолго замолчали. Из вежливости помалкивал и Видюнкин, хотя ему очень хотелось высказаться насчет того, с какой легкостью этот московский подполковник зачислил его в разряд невезений. Видюнкин с такой постановкой вопроса был категорически не согласен, но спорить со старшим офицером побаивался.

Так они дружно молчали до той самой минуты, когда из управления появился Гуров. Он был сосредоточен и деловит. Быстрыми шагами он направился прямо к «УАЗу», на ходу махнув рукой остальным.

– Ну что? Есть новости? – поинтересовался Глузский, нагоняя его у машины.

– К счастью, – ответил Гуров. – Генерал звонил. Крячко все-таки раскрутил Попа. Неизвестно, насколько это достоверные сведения, но выходит, что Лариса Бардина может быть до сих пор жива. Говорят, Мельник предвидел, что банкир попытается отделаться от него мелочью, и в этом случае намеревался продолжать давление. Теперь для нас главное, чтобы сведения о смерти Мельника не просочились…

– Куда? – нетерпеливо спросил Глузский.

Гуров обвел взглядом собравшихся у машины оперативников и водителя и сказал:

– По словам Попа, где-то в лесах под Рузаевкой есть такое место – Лисов кордон. Лесник там живет по фамилии Медянкин. Лесник этот – троюродный брат Денатурата.

Глузский присвистнул.