Алексей Макеев - Первая пуля – последняя пуля

– Чего ты ищешь, Лева?

Гуров не ответил. Шагнув вперед, он нагнулся и поднял с земли желтый осенний лист. Улыбка скользнула по губам полковника. Он обернулся к соратнику:

– Взгляни, Стас.

На листе отчетливо был виден след от капли крови. Крячко сдвинул брови к переносице, осмотрел лист, затем поднял взгляд на Гурова.

– Слушай, не выделывайся, а? – недовольно проворчал он. – Не строй из себя Эркюля Пуаро. Или этого, как его… Ниро Вулфа. Я, конечно, знаю, ты жутко умный, Гуров. Настолько умный, что иногда тошно становится. Но из меня-то кретина не делай…

– Угомонись, Стас, – миролюбиво откликнулся полковник. Фонарик погас в его ладони и вернулся на прежнее место в карман. – У меня просто созрела кое-какая догадка. Но пока еще не подтвержденная…

– И поэтому ты мне о ней ничего не расскажешь?

– Расскажу. Но по дороге.

– По дороге куда?

– Едем к Орлову!

Гуров круто развернулся и стремительно зашагал в обратном направлении. Окрестности уже окутал непроглядный мрак, и в эту безлунную ночь единственным источником света являлись только фары патрульных машин, расположившихся у места недавней перестрелки. Гуров шел, ориентируясь именно на них.

– Домой к Петру? Сейчас? – Крячко нагнал соратника и шел теперь в ногу с ним.

– Конечно, сейчас, Стас. Хватай мешки, вокзал отходит, старик. Если я прав в своих рассуждениях, мы с тобой не имеем права терять ни одной лишней секунды.

– Прав в чем? Конкретно? Что за рассуждения?

– А ты неугомонный, – в присущей для него манере хмыкнул Гуров. – Сказал же – все подробности по дороге. Лучше позвони Петру и скажи, что мы едем к нему. Пусть спустится вниз, на улицу. Нечего в такой час беспокоить его домочадцев. И вот еще что… Пока мы находимся в пути, пусть он свяжется с кем-нибудь из наших ребят в архиве. Меня интересует вопрос по Антону Ружакову. Когда он должен освободиться. Желательно, чтобы информация была как можно более точной.

– Постой-ка, постой-ка, – Крячко хлопнул себя по лбу. – Я, кажется, начинаю улавливать суть твоей мысли. Ты хочешь ска…

– Молодец, Стас, – оборвал соратника Гуров. – А сейчас давай звони. Время ждать не будет.

Шагнув на трассу, Гуров прямым ходом направился к своему «Пежо». Седовласый эксперт уже оставил в покое труп лежащего на дороге парня и взялся за погибших пассажиров «Жигулей». Вокруг исследованного им тела теперь копошились санитары с брезентовым черным мешком для транспортировки трупов. Двое рубоповцев, демонстрируя полнейшее равнодушие ко всему происходящему, погрузились в свою «Волгу». О чем у них шли между собой переговоры, оставалось полнейшей загадкой для остальных. Дмитрук, выглядевший теперь мрачнее тучи, курил рядом со своим авто, и его огненная шевелюра, подсвеченная галогенными огнями, была заметна даже на столь далеком расстоянии.

Гуров запустил двигатель «Пежо», но не трогался с места, дожидаясь, когда в салон вернется Крячко. Стас на удивление быстро и проворно завершил телефонные переговоры с Орловым. Грузно плюхнулся рядом с напарником на переднее сиденье автомобиля французского производства.

– Ничего не перепутал? – Гуров включил первую передачу, и машина, подчиняясь его нехитрым действиям, плавно сошла с места.

– Обижаешь. Не сказать, что Петя был особенно доволен, но… Ладно, вернемся к нашим баранам, Лева. Ты полагаешь, Кулак вышел на свободу и живо ввязался в криминальную разборку с целью вернуть себе былой вес и авторитет?

– Насчет веса и авторитета – это уже твои собственные догадки, Стас, – Гуров пристально вглядывался в кромешную темноту, взрезаемую лишь светом фар его «Пежо», резво несущегося по направлению к центру столицы. – Я лишь склонен предположить, что без его участия сегодняшняя кровавая акция не обошлась. Расписной – сам по себе ничто. Ты же знаешь это. Должен помнить по тем допросам, на которые его приглашали. И последующие шесть лет Витя Ляпушев вел себя очень примерно. Ни в какие разборки не ввязывался, ни на чем криминальном замечен не был… Одним словом, вел спокойную размеренную жизнь законопослушного гражданина. А законопослушных граждан, Стас, как известно, не убивают во время загородной перестрелки с применением такого большого количества боеприпасов. Отсюда я и делаю вывод, что нечто определенное послужило для Расписного своего рода толчком. Трамплином, если хочешь.

– Кулак?

– Сомнительно, что есть иные причины, – уклончиво ответил Гуров. – Но я не стану рвать на себе рубаху и утверждать, что их не существует вовсе. Для этого мне и хотелось бы получить точные сведения о том, когда Ружаков должен выйти на свободу.