Татьяна Степанова - Девять воплощений кошки

Анфиса никогда не страдала отсутствием аппетита. Даже сейчас.

Катя сама кормила ее отварным цыпленком.

– Что ты улыбаешься? – спрашивала Анфиса. – Нет, ну что ты все улыбаешься?

– Радуюсь.

– Чему, глупая?

– Так, – Катя наклонилась и поцеловала Анфису в лоб. Потом всхлипнула.

– Ну вот, теперь заревела. Дай мне еще курочки. Лучше бы зажарили! Крылышки надо заказать в остром соусе и пивка. Интересно, сюда доставка пиццы приезжает?

– Нет, это наш госпиталь. Доставку не пропустят.

– Все зарежимлено, – Анфиса заколыхалась на взбитых подушках. – Что ты улыбаешься опять? Подожди, я сама хочу… долго ты меня вот так кормить с ложки собираешься?

– Сколько потребуется.

– Дай еще курочки. А где моя камера?

– Екнулась на мелкие кусочки.

– Досадно, – Анфиса вздохнула. – Но я на флешку снимки перекачала. А где моя флешка?

– В кармане у тебя была. Я ее сохранила.

– Умница. Я об этом не подумала. Было как-то не до того. Когда это грохнуло, я решила – все, финиш, я умираю. Умерла. А затем открыла глаза и увидела тебя. Слушай, а потом что было? Я сознание потеряла, да?

– Нет, это наркоз, тебе операцию делали.

– А я, наверное, опять решила, что умерла, – Анфиса беззаботно жевала. – И знаешь, что я видела там?

– Где?

– Ну там … во сне… кошек!

– Кошек?

– Ага, – Анфиса вздохнула. – Холм такой весь заброшенный, с травой, камнями, какие-то развалины. И пропасть кошек. И они все сидят и ждут.

– Чего?

– Не знаю. Просто сидят и ждут. Это все фотография. Я в хранилище, перед тем как все случилось, видела старый альбом из той коллекции. И вот там на снимке – кошки. А холм Телль-Баста, храмовый холм, я уже никогда теперь не забуду его.

Потом она лежала, откинувшись, закусив губы, потому что наркоз начал отходить и боль в руке и ключице вернулась. И смотрела, как Катя – слабая, бледная, но ужасно деловая – шпарит на своем ноутбуке Репортаж с места событий глазами очевидца и участника . Она торопилась написать, потому что о взрыве в музее второй день трубили уже все телевизионные каналы.

Катин репортаж появился на всех информационных интернет-порталах, его обсуждали в блогах и Твиттере. Кате позвонил шеф пресс-службы ГУВД и похвалил за оперативность и… «Вы вообще молодец, ждем вас, поправляйтесь».

А на пятый день в госпиталь приехал генерал Елистратов с огромным букетом роз. За ним, как тень, следовал лейтенант Дитмар.

Розы предназначались Анфисе, как лицу сугубо гражданскому. К тому же пострадавшему.

– Вот. Вам, Анфиса. А то, боюсь, засудите нас вчистую за ущерб здоровью, – Елистратов вручил букет Анфисы – Кате.

– Надо бы засудить, – Анфиса щурилась благодушно. – Любуйтесь, что со мной сотворили.

– Вам еще крупно повезло. В рубашке родились. Хорошо, что у самого окна стояли, поэтому вас отбросило взрывной волной подальше от всего этого.

– Надо, надо вас засудить, – Анфиса вздохнула, – но мы ведь все там… И потом, мы ведь раскрыли это дело. И музей цел.

– Да, такого Москва еще не видела, – Елистратов покачал головой. – Музей цел, хотя в стене огромная дыра. Там теперь половина столичных ППС дежурит, охраняет круглые сутки, пока пролом не заделают. Это просто чудо, что среди гражданских лиц и посетителей музея нет погибших, только раненые. Виктория Феофилактовна уже снова на посту. Оклемалась и всем распоряжается, даже нашими сотрудниками теперь командует.

– Юсуф, он… – Катя не договорила.

– Прилетели из Узбекистана, забрали тело для похорон, – сказал Елистратов. – Уж не знаю, кто – родственники или люди Узбека. Только мир его праху. Парень меня поразил. Пожертвовал собой и спас не только музейное достояние, но и много, много жизней.

– Он сделал это не ради нас, – сказал Дитмар. – И не ради вас, Анфиса.

– Я знаю. Ради «Проклятой коллекции» и музея, – Анфиса кивнула. – Пусть так. Но все дело в выборе. Он нас всех спас.

– Только не ее . – Елистратов сел на хлипкий больничный стул. – Может, это и к лучшему – для нее. Не для нас, не для следствия, но для нее, после всего, что она претерпела от жизни. Специалист своего дела она действительно классный – два дня музей разминировали, проверяли саперы и взрывотехники, так она профессионально разместила, замаскировала заряды. Видимо, все месяцы, пока работала, проносила взрывчатку с собой через служебный вход, порой ходила через другие здания музея.

Катя вспомнила, как видела Арину Шумякову однажды утром – обычная немолодая женщина в плаще с хозяйственной тяжелой сумкой…