Анатолий Ромов - Искатель. 1990. Выпуск №3

— Но тогда кто ко мне приходил несколько дней назад?

— Человек, которого нанял Чирков.

Я сидел, бессмысленно разглядывая стену. Если все это правда, получается, Сашка меня предал. Предал самым подлым образом.

— По-вашему, Чирков меня использовал? Как последнего идиота?

— Ну, я бы не назвал вас идиотом. Будь я на вашем месте, я бы тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

Посидев немного, я понял: во мне закипает ярость. Ведь я ничего не подозревал. Я верил каждому Сашкиному слову. Он же, ломая комедию, нагнал на меня страху. Заставлял бояться какого-то Вадима Павловича. Каких-то мифических шестерок. Ведь все эти дни я боялся не только за себя, но и за Алену. Представляю, что она подумает, когда все узнает. Ведь я пугался каждого шороха. «В любом случае тебе не было бы плохо». Теперь я понимаю, что значили эти слова. Мне не было бы плохо. Да мне сейчас плохо, так плохо, как никогда не было. Черт с ним, с Сашкиным замыслом, с тысячей Сашкиных замыслов, главное — он меня предал.

— Выходит, Юра и Женя — люди Чиркова?

— Нет. Чиркова Юра и Женя даже не знают. Просто Чирков убил Вадима Павловича перед самой операцией. И, таким образом, все получил сам.

— А Вера Новлянская? Она с ними как-то связана?

— Приблизительно так же, как и вы. С Новлянской Чирков был в довольно тесных отношениях. Ну и использовал ее былые связи, которые помогли ему организовать сбыт.

— Значит, Вера не знала об угоне трейлера?

— Не знала.

Я молчал, пытаясь осмыслить все до конца. Не так это было просто. Ведь для этого я должен был вернуться на несколько месяцев назад. И заново проанализировать каждый день. Рахманов вздохнул:

— Ладно, Сергей Леонидович. Идите. Признаться, у меня еще много дел.

— Идти куда? — спросил я. — Вы меня отпускаете?

— Конечно. Почему я должен вас задерживать?

— Но я ведь в какой-то мере соучастник Чиркова?

Рахманов посмотрел в окно:

— Номинально, конечно, вы в чем-то помогли Чиркову. Но вообще-то вы жертва. Жертва мошенничества. Так сказать, пострадавший. Идите. Внизу вас пропустят, я предупредил. Желаю к нам больше не попадать. Всего доброго.

— Всего доброго. — Я подошел к двери, сказал, взявшись за ручку: — А почему вы спрашивали меня, где я ночевал на Сенеже? И на чем оттуда уехал?

— Из-за Чиркова. Точнее, из-за его показаний.

— Он показал по-другому?

— Да, чтобы вынудить меня назначить очную ставку.

— Очную ставку? Но зачем она была ему нужна?

— Думаю, Чиркову было важно вас увидеть.

— Увидеть? Зачем?

Рахманов побарабанил пальцами по столу.

— Наверное, Чирков хотел вас проверить и понять, не предали ли вы его. Вы ведь уговаривались не сообщать об этой мастерской? Мастерской Глинского?

— Уговаривались. Но ведь все остальное мы рассказали?

— Рассказали. Ну а почему же вы решили не говорить о мастерской Глинского?

— Да просто, чтобы не втягивать в эту историю моего друга Володю Глинского. Он здесь вообще сбоку припека. Дал нам ключи от мастерской. Зачем же ему подкладывать такую свинью?

— Все правильно. Вспомните, кто первый подал эту идею? Не сообщать о мастерской Глинского? Вы? Или Чирков?

— Чирков. Но это не имеет значения. Такую идею вполне мог подать и я.

— Понятно. — Рахманов кивнул. — Всего доброго, Сергей Леонидович.

Посмотрев вслед вышедшему Лотареву, Рахманов подумал: что же было для него самым трудным в расследовании? Как ни странно, больше всего он мучился сомнениями: кто же на самом деле разговаривал с Люкой. Лишь совсем недавно Рахманов понял, до чего же все просто. Конечно же, с Люкой разговаривал реальный Крыж — Шеленков, которого Чирков подбил съездить в Сухуми. Все же дела с Азизовым вел сам Чирков, профессионально преобразивший свою внешность. О том, что Чирков делал все это, загримировавшись под Крыжа, настоящий Крыж, естественно, не знал.

Очень важно было понять, кем был для Крыжа Чирков. Можно предположить: из всех людей, с которыми он был связан, Крыж больше всего доверял именно Чиркову, давшему ему, по существу, новую внешность. Именно этим обстоятельством Чирков и должен был воспользоваться.

И, наконец, история с этюдником, раздражающе подействовавшим на собаку. Верный Дик, конечно же, лаял не на этюдник, а на багажник «девятки» Чиркова, из которого тот не успел убрать одежду Крыжа. Ее, отправляясь в Сухуми, Чирков для верности надел перед встречей с Азизовым.

Это предположение объясняло поведение собаки. Но и заставляло задуматься. Чирков мог убить Крыжа только выстрелом с близкого расстояния. Но если так, кровь неизбежно должна была запачкать одежду. Поехать в Сухуми в такой одежде Чирков не мог. Но Чирков, зайдя с Крыжом поговорить в скрытое от посторонних глаз место, заодно предложил ему искупаться и тот снял одежду.