Анатолий Ромов: Искатель. 1990. Выпуск №3

— Отъедем к магазину?

— К магазину? — Я помедлил. — Сейчас вроде перерыв?

— Нам как раз и нужен перерыв.

— Зачем?

— Сейчас увидишь.

Дав газ, Сашка подъехал к расположенному поблизости большому продовольственному магазину. У стоящей на улице очереди в винный отдел тормознул. Кивнул:

— Выйдем на минуту.

Выйди вслед за ним, я подошел к очереди.

Изучив стоящих в ней людей, Сашка наконец сказал:

— Ребята, кто-нибудь из вас умеет водить машину?

Несколько голов после этих слов повернулось. Наконец высокий парень в костюме из варенки бросил:

— Я умею. А что?

— Нет, нет, прости. — Сашка посмотрел на человека лет пятидесяти, с пропитым лицом, лысиной и небольшими усиками. — Вот вы умеете?

— Я? — Человек пожал плечами. — Допустим.

— Можно вас на минутку?

— Куда это «на минутку»? Я очередь потеряю.

— Не волнуйтесь, я компенсирую. Вы что хотите взять?

— Бутылку водки.

— Бутылка водки лежит у меня в машине. Считайте, я вам ее подарил.

— Во повезло мужику... — сказал кто-то. Окинув Сашку взглядом, человек отошел к машине. Спросил:

— Что надо, ребята?

— Понимаешь, капитан, — сказал Сашка. — Машина Сереги, моего друга, стоит во дворе неподалеку. Ее нужно вывести, чтобы Серегина жена не засекла. За это мы платим тебе пятнаху. И даем бутыль — для полного счастья.

Некоторое время человек раздумывал. Крякнул:

— Ребята, а может, вы просто хотите эту машину увести?

Сашка взял у меня документы:

— Смотри, вот документы моего кореша. Всё без обмана.

Изучив мой паспорт, человек махнул рукой:

— А, ладно... Где ваша машина?

— Неподалеку. Садись, подвезем.

Через пять минут моя «шестерка» остановилась там, где мы ее ждали, в переулке. Получив пятнадцать рублей и бутылку водки, человек ушел.

Во двор дома на Садово-Сухаревской я подъехал раньше Сашки. Остановился перед окрашенным суриком ангарчиком — и почти тут же сзади затормозила «девятка». Выйдя из машины, Сашка открыл двери. Я поставил машину в гараж. Здесь было полутемно, и все же сразу заметил на верстаке две таблички с номерами. Взял одну: «я 26—14 МШ». Номер моей: «о 79—82 МО». Сашка тщательно закрыл изнутри дверь. Зажег стосвечовую лампу:

— Бери плоскогубцы. Чем скорей мы сменим номера, тем лучше. Остальное уже мелочи.

У себя дома Сашка, порывшись в секретере, достал две книжечки.

— Твои документы. Чистый техпаспорт. И чьи-то старые права. Техпаспорт мы сейчас заполним.

Права были выписаны четырнадцать лет назад на имя некоего Семенова Игоря Кирилловича, жителя Москвы. По дате рождения владельцу прав сейчас исполнилось сорок девять; на фотографии же он выглядел лет на тридцать пять. Вышедший из кухни Сашка встал сзади, и некоторое время мы рассматривали документ вместе.

— С правами ясно, — наконец заметил Сашка. — Фотография, сам видишь, сделана лет пятнадцать назад. Но гаишники обычно на фото не смотрят.

— А техпаспорт?

— Техпаспорт, естественно, тоже будет на имя Семенова. С новым номером. Только номера шасси и кузова оставим твои — мало ли. Бывает, просто проверяют. Но вообще желательно, чтобы тебя не останавливали.

Сашка заполнил аккуратным ученическим почерком чистую книжечку. Номера шасси и кузова были оставлены прежними, номер же машины стал новым — «я 26—14 МШ». Владельцем Сашка записал Семенова Игоря Кирилловича. Закончив работу, протянул мне нечто, напоминающее спасательный пояс:

— Держи... Вдень руки вот сюда. В ремни. Вдень, вдень...

— Что это?

— Накладной живот. Для завтрашней поездки.

Я просунул руки в ременные лямки, Сашка застегнул сзади застежки — и под моей грудью появилась довольно солидная округлость. Сашка достал старую футболку:

— Надень. — Я натянул футболку, Сашка прищурился. — А что... Неплохо. Конечно, будет жарковато. Ничего, потерпишь.

В половине восьмого Сашкина «девятка», в которой, кроме меня и Сашки, сидела Алена и ее подруга Жанна, остановилась у «Континенталя». Поскольку все швейцары здесь хорошо знали и меня, и Сашку, нас пропустили без звука. Стоящий у дверей «Меркурия» метрдотель сообщил: «Банкет дается во втором банкетном зале».

Как только мы вошли в зал, раздались оглушительные аплодисменты. На таких банкетах по привычке хлопают всем опоздавшим. Впрочем, может быть, сигнал к аплодисментам подала Вера, царственная Вера, сидевшая во главе П-образного стола. Она послала мне и Сашке воздушный поцелуи. Администратор показал на свободные места, мы сели, и стоявший поблизости официант откупорил бутылку и разлил в бокалы шампанское. Сразу вслед за этим тамада провозгласил тост. Во время тоста оркестр из пяти человек несколько раз грянул «К нам приехал наш любимый». Стол был богатым, публика же самой разношерстной. Вера почти не говорила, лишь с улыбкой выслушивала развлекавших ее наперебой соседей.