Деннис Лихэйн - Ночь – мой дом

— Вы давно знакомы с моим сыном? — спросил Томас с улыбкой.

— Несколько месяцев.

— И вы с ним?..

— Папа…

— Да, Джозеф?

— Мы не знаем, кто мы друг другу.

Втайне он надеялся, что Эмма воспользуется этой возможностью, чтобы прояснить вопрос, но она лишь быстро глянула на него, словно интересуясь, сколько им тут еще торчать, и вернулась к своей сигарете. Ее глаза стали бесцельно блуждать по обширному залу.

Подали основное блюдо, и следующие двадцать минут они провели, обсуждая качество бифштексов и соуса беарнез, а также новые ковры, которыми Креггер недавно украсил свое заведение.

За десертом Томас тоже закурил сигарету.

— А чем вы занимаетесь, милочка?

— Я работаю на мебельной фабрике Пападики.

— По какой части?

— По секретарской.

— Мой сын стащил у кого-то диван? Так вы и познакомились?

— Папа, — произнес Джо.

— Просто задумался, как вы могли встретиться, — пояснил отец.

Эмма зажгла очередную сигарету и обвела взглядом комнату.

— Шикарное местечко, — отметила она.

— Я просто хотел сказать, что мне отлично известно, чем мой сын зарабатывает на жизнь. Могу предположить лишь, что ваша с ним встреча произошла либо в ходе какого-то преступления, либо в каком-то месте, которое посещают темные личности.

— Папа, — произнес Джо, — я-то надеялся, что мы славно пообедаем вместе.

— По-моему, мы это сейчас и проделали. Мисс Гулд…

Эмма посмотрела на него.

— Вас смутили вопросы, которые я задал вам сегодня вечером?

Эмма смерила его взором, способным заморозить горячий гудрон, каким заливают крыши.

— Не понимаю, к чему вы клоните. Да меня это и не очень интересует.

Томас откинулся на спинку кресла и отпил глоток кофе.

— Я клоню к тому, что вы из тех девиц, которые водят близкое знакомство с преступниками, а это едва ли на пользу вашей репутации. И дело не в том, что в данном случае этот преступник — мой сын. Все равно он мой отпрыск, и я питаю к нему родительские чувства. И эти чувства вынуждают меня поинтересоваться, мудро ли с его стороны водить близкое знакомство с женщиной, которая сознательно заводит знакомства с преступниками. — Томас поставил чашку обратно на блюдце и улыбнулся Эмме. — Вы следите за моей мыслью?

Джо встал:

— Ладно, мы уходим.

Но Эмма не шелохнулась. Уперев подбородок в основание ладони, она некоторое время изучала Томаса, возле уха у нее дымилась сигарета.

— Мой дядя как-то говорил о копе, который у него на содержании. Некий Коглин. Это не вы?

Она одарила его жесткой улыбкой, под стать его собственной, и затянулась.

— Видимо, вы о вашем дядюшке Роберте, которого все называют Бобо?

В знак подтверждения она подняла и опустила веки.

— Сотрудник полиции, которого вы имеете в виду, носит имя Элмор Конклин, мисс Гулд. Он базируется в Чарлстауне и, как известно, собирает мзду с нелегальных заведений, в том числе и с того, которое принадлежит Бобо. Сам я редко заглядываю в Чарлстаун. Но, как заместитель суперинтенданта, я с удовольствием уделю более пристальное внимание этой собственности вашего дядюшки. — Томас затушил сигарету в пепельнице. — Вам будет это приятно, милочка?

Эмма протянула руку Джо:

— Мне нужно попудриться.

Джо дал ей чаевые для служительницы женского туалета. Они с отцом смотрели, как она идет через ресторанный зал. Джо подумал: интересно, она вернется к ним или просто заберет в гардеробе свое пальто и сразу уйдет?

Отец вынул из жилетного кармана часы, открыл крышку. Быстро защелкнул ее и убрал часы в карман. Эту вещь он ценил больше всего: восемнадцатикаратный «патек-филипп», который двадцать лет назад ему подарил благодарный президент одного банка.

Джо спросил:

— Это было так уж необходимо?

— Бой начал не я, Джозеф, так что не критикуй меня за то, как я его завершил.

Отец откинулся в кресле, положил ногу на ногу. Некоторые люди носят власть, точно это пиджак, который им не впору и все время натирает. Томас Коглин носил свою, как костюм от лучшего лондонского портного, сшитый в точности по его мерке. Обводя взглядом зал, он кивнул нескольким знакомым и затем снова посмотрел на сына:

— По-твоему, если бы я считал, что ты просто пробиваешь себе дорогу в жизни необычным способом, я бы стал поднимать из-за этого такой шум?

— Да, — ответил Джо. — Ты стал бы.

Отец мягко улыбнулся ему и еще более мягко пожал плечами:

— Я тридцать семь лет прослужил в полиции. И я знаю одну вещь, самую главную.