Ю Несбё - Призрак

— Почему это?

— Потому что они мне нужны.

Меня словно накрыло волной жара. Нет, холода. Я чувствовал его ненависть. Слышал, как он сглатывает.

— Сколь…

— Пять тысяч.

— Хорошо.

— Я хотел сказать, десять.

— Ты сказал, пять.

Блин.

— Но они нужны срочно, — добавил я, хотя и знал, что он уже на ногах.

— Хорошо. Где ты?

— Улица Хаусманна, девяносто два. Замок на двери в парадную сломан. Третий этаж.

— Я приду. Никуда не уходи.

Уйти? Я нашел зажигалку, отыскал в пепельнице в гостиной пару хабариков и выкурил их на кухне в мертвой послеполуденной тишине. Черт, как же здесь жарко. Раздалось шуршание. Я стал искать глазами источник звука. Снова эта крыса крадется вдоль стены.

Она появилась из-за плиты. Неплохое у нее там убежище.

Я выкурил второй хабарик.

Потом резко встал.

Плита, гори она в аду, была очень тяжелой, но я обнаружил, что с задней стороны у нее имеются колеса.

Крысиная нора за ней была больше, чем нужно.

Олег, Олег, дорогой мой друг. Ты умный парень, но вот этому научил тебя я.

Я бросился на колени. Я начал взлет, еще когда работал стальной проволокой. Пальцы так тряслись, что мне хотелось их откусить. Я чувствовал, что ухватился, но желанный предмет снова и снова выскальзывал из моих рук. Там должна быть «скрипка». Обязана быть!

Наконец мне удалось ухватиться твердой хваткой. Я потянул его на себя. Большой тяжелый матерчатый мешок. Я открыл его. Должна быть, обязана!

Резиновый ремень, столовая ложка, шприц. И три маленьких прозрачных пакетика. Белый порошок с коричневыми вкраплениями. Сердце мое запело. Я воссоединился с единственным другом и любовником, на которого всегда мог положиться.

Я распихал два пакетика по карманам и вскрыл третий. При разумном расходе мне должно хватить на целую неделю, а сейчас надо было ширнуться и вернуться обратно до того, как придет Стейн или кто-нибудь еще. Я высыпал порошок в ложку, зажег зажигалку. Обычно я добавлял несколько капель лимонного сока, который продается в баночках. Лимон препятствовал быстрому загустению вещества, поэтому в шприц можно было втянуть все до последней капли. Но у меня не было ни лимона, ни терпения, и только одна вещь была важна — запустить это вещество в поток кровообращения.

Я обмотал резиновый ремень вокруг предплечья, взял его конец в зубы и затянул. На руке выступила толстая синяя вена. Я приставил к ней шприц под нужным углом, чтобы площадь соприкосновения была больше, а дрожи меньше. Потому что меня трясло. Черт, как же меня трясло.

Я промахнулся.

Один раз. Второй раз. Задержал дыхание. Не думать слишком много, не радоваться, не паниковать.

Кончик иглы ходил ходуном. Я пытался вонзить его в синего змея.

Снова мимо.

Я боролся с отчаянием. Подумал, что часть вещества можно выкурить, чтобы немного успокоиться. Но я хотел получить встряску, толчок от того, как вся доза попадает прямо в кровь, прямо в мозг, хотел испытать оргазм, ощутить свободное падение!

Стояла жара, в окно бил солнечный свет и резал глаза. Я вошел в гостиную и уселся в тени у стены. Черт, теперь я не видел этой долбаной вены! Спокойно. Я подождал, пока зрачки расширятся. К счастью, мои руки были белыми, как киноэкран. Вены же были похожи на реку, нанесенную на карту Гренландии. Давай.

Мимо.

У меня не было сил для этого, я чувствовал, как к горлу подступают слезы. Раздался скрип подошв.

Я так сосредоточился, что не услышал, как он вошел. А когда я посмотрел вверх, в моих глазах было столько слез, что все очертания оказались смазанными, как в хреновом детском калейдоскопе.

— Привет, Вор.

Давненько меня никто так не называл.

Я смахнул слезы. И узнал очертания. Да, я все узнал. Даже пистолет. Из репетиционного зала его похитили не случайные взломщики, как я надеялся.

Удивительным было то, что я не испугался. Наоборот. В тот же миг я совершенно успокоился.

Я снова посмотрел на свою вену.

— Не делай этого, — сказал голос.

Я посмотрел на свою руку, она была твердой, как рука карманника. Это был мой шанс.

— Я пристрелю тебя.

— Не думаю, — ответил я. — Тогда ты никогда не узнаешь, где Ирена.

— Густо!

— Я просто делаю то, что должен, — сказал я и укололся. Попал. Поднял большой палец, чтобы придавить место прокола. — А теперь ты можешь сделать то, что должен.