Ю Несбё - Призрак

— Ты хочешь сказать, прежде чем вы с Ракелью уедете?

Харри покрутил в руках кофейную чашку.

— Значит, она тебе рассказала?

— Мы обедали вместе. Я согласился несколько дней присмотреть за Олегом. Я так понял, что кто-то из Гонконга приедет и заберет его, кто-то из твоих людей. Но я что-то не так понял, я думал, ты уже в Бангкоке.

— Я задержался. Хочу попросить тебя кое о чем…

— Она сказала больше. Она сказала, что ты сделал ей предложение.

— Да?

— Да. Естественно, необычным способом.

— Ну что ж…

— И она сказала, что обдумала его.

Харри поднял руку вверх, он не хотел знать больше.

— В результате размышлений вышло «нет», Харри.

Харри сделал выдох.

— Хорошо.

— И она, по ее словам, перестала об этом думать головой. И начала думать сердцем.

— Ханс Кристиан…

— Ее ответ — «да», Харри.

— Послушай, Ханс Кристиан…

— Ты что, не слышал? Она хочет выйти за тебя замуж, Харри. Счастливый мерзавец!

Лицо Ханса Кристиана сияло. Можно было подумать, что оно сияет счастьем, но Харри знал, что это отблеск отчаяния.

— Она сказала, что хочет, чтобы вы были вместе до самой смерти.

Его адамово яблоко ходило вверх-вниз, а речь менялась от фальцета до нечленораздельного бормотания.

— Она сказала, что хочет радоваться вместе с тобой и не слишком радоваться. Она хочет пережить с тобой дерьмовые и катастрофически плохие моменты.

Харри знал, что его собеседник дословно цитирует слова Ракели. Как ему это удавалось? Каждое ее слово огненной раной впечаталось ему в мозг.

— Насколько сильно ты ее любишь? — спросил Харри.

— Я…

— Ты любишь ее достаточно сильно, чтобы заботиться о ней и Олеге до конца своей жизни?

— Что…

— Отвечай.

— Да, конечно, но…

— Поклянись.

— Харри.

— Я сказал, поклянись.

— Я… я клянусь. Но это ничего не меняет.

Харри криво усмехнулся.

— Ты прав. Это ничего не меняет. Ничего нельзя изменить. Так было всегда. Река течет по тому же чертову руслу.

— Это бессмысленно. Я не понимаю.

— Ты поймешь, — сказал Харри. — И она тоже.

— Но… вы же любите друг друга. Она прямо об этом говорит. Ты — любовь всей ее жизни, Харри.

— А она — моей. Всегда ею была. И всегда будет.

Ханс Кристиан смотрел на Харри со смесью растерянности и сочувствия.

— И несмотря на это, ты ее не хочешь?

— Я ничего не хочу так сильно, как ее. Но не факт, что я долго протяну. И если со мной что-то случится, ты дал мне слово.

Ханс Кристиан фыркнул:

— Не слишком ли мелодраматично, Харри? Я даже не знаю, захочет ли она быть со мной.

— Убеди ее.

Горло сдавило так, что стало трудно дышать.

— Обещаешь?

Ханс Кристиан кивнул:

— Попытаюсь.

Харри помедлил. А потом протянул ему руку.

Собеседник пожал ее.

— Ты хороший человек, Ханс Кристиан. Я записал тебя в телефон как «ХК». — Он поднял мобильный. — Хотя это буквосочетание было занято Халворсеном.

— Кем?

— Старым коллегой, с которым я надеюсь еще встретиться. Мне пора.

— Что будешь делать?

— Встречусь с убийцей Густо.

Харри встал, повернулся к стойке и отдал честь Нине, помахавшей ему в ответ.

Он вышел на улицу и стал переходить дорогу, пробираясь между машинами, когда почувствовал наступление реакции. В голове что-то взорвалось, а шею, казалось, скоро разнесет на части. На улице Доврегата настала очередь желчи. Он постоял, согнувшись, у стены здания на тихой улочке и извергнул Нинины яичницу, бекон и кофе. Затем Харри отправился на улицу Хаусманна.

Несмотря ни на что, принять это решение оказалось несложно.

Я сидел на грязном матраце и слушал, как колотится в груди мое до смерти напуганное сердце, пока я набирал номер.

Мне надо было положить трубку, когда мой неродной брат подошел к телефону и произнес безразличным четким голосом:

— Стейн.

Иногда я думал, насколько ему подходит это имя. Непроницаемая оболочка твердокаменного нутра. [62] Stein — камень (норв.). Независимый, угрюмый, мрачный. Но даже у камней есть нежное место, нанеся по которому легкий удар можно расколоть весь камень. В случае со Стейном это было просто.

Я кашлянул.

— Это Густо. Я знаю, где Ирена.

Я слышал его легкое дыхание. Он всегда дышал очень легко, этот Стейн. Он мог бегать часами, ему почти не требовался кислород. Как и причина для того, чтобы бегать.

— Ну и где?

— В этом-то все дело, — сказал я. — Я знаю где, но эта информация стоит денег.