Пьер Леметр - Тщательная работа

— Какой он был?

— Средний…

— То есть? — продолжал настаивать Луи.

— Средний! — вспылил Коттэ. — Что я еще могу сказать: средний рост… средний возраст… ну средний, и все!

Последовала пауза, во время которой трое мужчин, казалось, размышляли об удручающей усредненности мира.

— И то, что фотограф был столь непрофессионален, — спросил Камиль, — показалось вам дополнительной гарантией, верно?

— Да, признаюсь, — кивнул Коттэ. — Платили наличными, никакого письменного договора, и я подумал, что это фильм… ну, такой… из тех фильмов, и никаких проблем с квартиросъемщиком у нас не будет.

Камиль встал первым. Коттэ проводил их до лифта.

— Вам, разумеется, придется подписать свидетельские показания, — объяснял ему Луи, как если бы говорил с ребенком, — вас также могут вызвать на опознание, поэтому…

Камиль прервал его:

— Поэтому ничего не трогайте. Ни ваши бухгалтерские книги, вообще ничего. С налоговой разберетесь сами. В данный момент у нас на руках две девушки, изрезанные на куски. Поэтому сейчас даже для вас это самое главное.

У Коттэ был потерянный взгляд, словно он пытался взвесить последствия, заранее предвидя всю их катастрофичность, а пестрый галстук вдруг начал резать глаз, как бант на груди приговоренного к смерти.

— У вас есть фотографии, планы? — спросил Камиль.

— Мы издали очень красивый рекламный проспект… — начал Коттэ с широкой довольной улыбкой директора по продажам, но тут же осознал всю ее неуместность и немедленно списал улыбку в прибыли и убытки.

— Доставьте мне все это как можно быстрее, — велел Камиль, протягивая свою визитку.

Коттэ взял ее, словно боялся обжечься.

Спускаясь, Луи мельком отметил «достоинства» секретарши. Камиль сказал, что не обратил внимания.

Даже при наличии двух бригад специалистам отдела идентификации пришлось провести на месте бóльшую часть дня. Неизбежная мельтешня машин, мотоциклов и грузовичков привлекла первую толпу уже к полудню. Совершенно непонятно, как у кого-то может появиться желание тащиться в такую даль. Это походило на нашествие зомби из фильма категории «Б». Пресса прибыла на место полчаса спустя. Разумеется, никаких съемок внутри, никаких заявлений, но, когда к дневному эфиру появились первые утечки, создалось впечатление, что лучше хоть что-то рассказать, чем предоставлять прессу самой себе. По мобильнику Камиль связался с Ле-Гуэном и поделился своим беспокойством.

— Здесь то же самое, уже поднялся шум… — бросил Ле-Гуэн.

Камиль вышел из квартиры с единственной задачей: сказать как можно меньше.

Народу не так уж много: несколько дюжин зевак, человек десять репортеров, и среди них вроде бы никого из акул, так, одни внештатники и мальчики на побегушках — непредвиденная удача, возможность сгладить ситуацию и выиграть несколько бесценных дней.

Было как минимум две основательные причины, по которым Камиля знали и узнавали. Его профессиональные достоинства обеспечили ему солидную репутацию, а его метр сорок пять превратили эту репутацию почти в славу. Хотя его трудно было поймать в кадр, журналисты толпой сбегались задать вопросы этому маленькому человечку с сухим и резким голосом. Они находили Камиля не слишком словоохотливым, но прямым.

В некоторых случаях — хилое преимущество по сравнению с остальными неудобствами — его внешность бывала ему полезна. Стоило кому-то хоть мельком увидеть Камиля, и больше его не забывали. Он уже отказался от участия во множестве телепередач, прекрасно понимая, что приглашают его в надежде услышать, как он разразится восхитительно трогательной речью человека, который «с блеском преодолел собственную неполноценность». Очевидно, ведущие заранее облизывались, представляя себе убойный репортаж, демонстрирующий Камиля в инвалидной машине, где все управление выведено на руль, но на крыше красуется мигалка. Камиль ничего подобного не желал, и не только потому, что не любил водить. Начальство было ему за это признательно. И только один-единственный раз он заколебался. В день мрачных потрясений. И вспышки гнева. Наверняка в тот день, когда пришлось слишком долго ехать в метро под уклончивыми или насмешливыми взглядами. Ему предложили выступить на телеканале «Франс-3». После пафосных рассуждений о так называемой миссии в интересах общества, которую он призван воплотить, собеседник, будучи глубоко уверенным, что страсть к славе терзает всех и каждого, намекнул, что сам Камиль от этого только выиграет. Нет, это было в тот день, когда он разбил себе физиономию в собственной ванне. День невезения для карликов. Он дал согласие, начальство сделало вид, что совершенно не возражает.