Кэти Райх - Могильные секреты

Через полтора часа мы с Гальяно уже сидели за огромным деревянным столом в конференц-зале, на третьем этаже замка. С нами были его напарник, детектив-сержант Паскаль Эрнандес и Хуан-Карлос Ксикей, глава криминалистов, которые ведут это дело с канализацией.

Комната была выкрашена в серый цвет, и в последний раз это было сделано, видимо, еще во времена когда падре прятал свои книги. Из стула на котором я сидела, торчали разноцветные волокна, и я задумалась о том сколько же людей, нервничали, скучали, боялись на этом стуле до меня.

В одно единственное окно этой комнаты билась и жужжала муха. Меня посетило схожее с этим насекомым чувство — убежать отсюда. В окне, сквозь тонкие шторки, виднелся кусок зубчатой стены замка.

Мы, по крайней мере, не на первом этаже, и я могу не боятся нападения средневековых рыцарей.

Вздыхая, уже в который раз я взяла скрепку и стала постукивать по столу. Мы ожидали представителя окружного прокурора уже двадцать минут. Мне было жарко, я устала и была расстроена тем, что меня забрали с работы в Фонде. И у меня не очень хорошо получалось скрывать такое настроение.

— Уже скоро, — взглянув на часы, произнес Гальяно.

— Разве я не могу в общих чертах начать уже планировать свою работу? — спросила я. — Сеньору Ксикею понадобится время чтобы все уладить.

Ксикей приподнял бровь, но ничего не сказал. Эрнандес поднял было руку, но затем беспомощно уронил ее на стол. Это был плотный мужчина, с черными вьющимися волосами, которые падали ему на шею. Его руки тоже были покрыты темными, кудрявыми волосками.

— Я пойду еще раз проверю, — сказал Гальяно, и вышел из комнаты, всем своим видом показывая нетерпение.

Кого? Меня или этого опаздывающего юриста? Или еще кого повыше рангом?

Почти в тот же момент я услышала как в коридоре Гальяно с кем-то спорит. И хоть разговор шел на быстром испанском и я не уловила некоторых слов, но все же общая тема спора была ясна — по крайней мере два раза прозвучало мое имя.

Секунду спустя в комнату вошел Гальяно в сопровождении высокого, худого мужчины в розовых очках. Мужчина слегка сутулился и поверх его пояса уже висело брюшко.

Гальяно представил нас друг другу.

— Доктор Брэннан, позвольте вам представить сеньора Антонио Диаза. Сеньор Диаз возглавляет следственную группу окружной прокуратуры.

Я поднялась и протянула руку. Проигнорировав мой жест, сеньор Диаз прошел к окну и оттуда обернулся ко мне. Хотя цветные линзы очков затеняли его глаза, враждебность все же была ощутима.

— Я был обвинителем в течение почти двадцати лет, доктор Брэннан. И все это время в расследовании смерти мне никогда не требовалась помощь извне и я ее никогда не просил.

Английский язык Диаза был достаточно точен, хотя и с заметным акцентом.

Я в потрясении уронила протянутую руку.

— Если вы считаете что наши судебные криминалисты это плохо обученные специалисты третьего мира или же простые винтики в устарелой и неэффективной системе судебной бюрократии, то позвольте вас заверить что они у нас профессионалы, которые придерживаются самых высоких стандартов!

Я посмотрела на Гальяно. Щеки у меня запылали от такого оскорбления. Или же от злости.

— Как я уже говорил, сеньор Диаз, доктор Брэннан здесь по нашей просьбе, — в голосе Гальяно послышался металл.

— Зачем вы вообще в Гватемале, доктор Брэннан? — невозмутимо задал вопрос Диаз.

Гнев делает меня саркастичной.

— Подумываю открыть спа-отель.

— Доктор Брэннан здесь по другому делу, — вставил Гальяно. — Она судебный антропо…

— Я прекрасно знаю, кто она! — оборвал его Диаз.

— Доктор Брэннан имеет опыт в работе с разложением в канализации и она предложила свою помощь.

Предложила? Откуда он взял это «предложила»?!

— Глупо отказываться от такого эксперта.

Диаз уставился на Гальяно. Эрнандес и Ксикей молчали.

— Ну, поглядим, — буркнул Диаз, тяжело посмотрел на меня и вышел из комнаты.

Тишину нарушало только жужжание мухи. Наконец заговорил Гальяно:

— Примите мои извинения, доктор Брэннан.

Обычно гнев также и понуждает меня действовать.

— Можем начинать?

— Я решу вопрос с Диазом, — сказал Гальяно и поднялся со стула.

— И еще одно, — я остановила его.

— Говорите.

— Зовите меня Темпи.

В течение следующего часа я рассказывала о всей красоте разложения в канализации. Гальяно и его напарник слушали меня внимательно, то и дело, задавая вопросы и требуя уточнений. Ксикей же сидел молча, опустив глаза, с ничего не выражающим лицом.