Андрей Кивинов - Идеальный охотник

Удивительно, но цыган ответил, а не закрыл дверь:

— Участкового знаю, приходит иногда… А при чем здесь Рамир?

— Может, ваш сын упоминал фамилию Копейкин? Кирилл Павлович?

Цыган едва заметно вздрогнул, но ответил отрицательно:

— Не помню.

— Или помните? Есть сведения, что он вымогал у Рамира деньги.

— За что?

— За торговлю. Вы знаете чем.

Василь сморщился, шляпа как будто сморщилась тоже. Словно вросла в голову. Как у коренных жителей некоторых африканских племен — им в детстве в волосы вплетают головной убор, который нельзя снимать до конца жизни. И который в конце концов срастается с головой.

— Ничем Рамир не торговал. До свидания.

— Погодите. Куда вы ехали в то утро?

— Я уже говорил в милиции. Навестить мать.

— Вы каждый день туда ездили?

— Последнюю неделю.

Цыганка, решившая, что деньги Василю уже переданы, снова приступила к профессиональным обязанностям:

— Дай погадаю! Всю правду скажу!

— Отстаньте!

— На душе у тебя неспокойно.

— Сейчас у тебя неспокойно будет. — Ольга повернулась к цыганке, состроив гримасу горгоны Медузы.

Цыганка не окаменела, но догадалась, что женщина не служит банальным посредником для передачи долгов.

Когда Ольга обернулась назад, дверь уже была заперта.

— Василь! — крикнула она, предприняв еще одну попытку поговорить. — Я хочу вам помочь! Я не с Копейкиным! Он очень опасный человек!

В данную секунду ей надо было вернуть Василя, поэтому она легко могла добавить, что Копейкин виновен в геноциде цыганского народа, и вообще он маньяк, педофил и живодер.

Василь не вернулся.

Когда она покидала поселок, навстречу ей попалась русская старушка. Смерила с головы до ног тяжелым взглядом и раздраженно проворчала под нос:

— У-у-у, купила дозу… Наркоманье проклятое.

Внеплановая летучка проходила в теплой атмосфере: Царев, несмотря на летнюю пору, иногда включал электрообогреватель. Сушил воздух, борясь с подлым грибком, ползущим по стенам из сырого подвала. На летучке присутствовал сам Борис Дмитриевич. Ничего не поделать — заместитель со своей грыжей с больничного выйдет не скоро. Тут же находились Ольга и любвеобильный Бойков, оставивший «точку» без призора, ибо фигурант сегодня отсыпался и на службе не появится. Последний, услышав от напарницы подробности истории с плиткой и пельменями, распереживался, словно депутат, лишенный неприкосновенности.

— Поздравляю! Ты сама себя загнала в тупик! Он теперь будет ждать продолжения! И если оно не наступит, заподозрит каверзу! Не знаю, как вы, женщины, но мы, мужчины, если говорим «А», то говорим и «Б». Поэтому я никогда не говорю «А»! Не уверен — не обещай.

— А как по-другому?! Он никогда бы не поверил в эту глупость с документами! Что я должна была ему сказать? Предложи!

Бойков, кроме невразумительного кряхтенья, ничего предложить не смог.

— Задерживать рано, — резюмировал начальник, выслушав обе стороны, — глушитель не пистолет, за него не посадишь. А шапка — вообще тряпочка. Даже в тайнике.

— Если есть глушитель, есть и пистолет. Или будет, — предположила инициатор разработки, — а пистолет не для салюта нужен. Надо наблюдение ставить. И срочно.

— «Ноги» дают при реальной информации, вы же знаете, — проворчал начальник, — а так очередь на месяц. Я постараюсь, но все равно дадут не завтра… А сами много не находим. У нас помимо этого Копейкина… Но ты права, оставлять его без призора нельзя.

— Он воет, как волк, — поделился наблюдениями Бойков, — может, его по медицинской линии сплавить?

— Он недавно проходил профосмотр. Кроме кариеса, никаких проблем.

— Ой, тоже мне, медицина… Жалобы есть? Нет. Здоров. Точка. Вот и весь профосмотр… Короче…

Коля взглянул на Ольгу с легким лукавством. Так обычно президент ядерной державы смотрит на красную кнопку.

— Надо продолжить любовную линию. Он разведен, живет один.

Ольга показательно возмутилась. Сразу соглашаться на подобные авантюры не позволяла репутация. Хотя внутреннего отторжения она, как ни странно, не испытывала, напротив — сердечко предательски отозвалось на воображаемое приключение. Словно маленький колокольчик внутри зазвенел мелодично и приятно.

— Ты… Ты совсем сдурел? Хочешь, чтобы я с ним?..

Она затормозила, подбирая нужное приличное слово. Но этого не потребовалось. Напарник понимал, что речь идет не только о поцелуях под луной и не о театральных посиделках.

— Это будет славная охота! Тем более, ты с недавних пор женщина одинокая.